Заезд на выживание

Далее Боб повез меня на Юстон-роуд, к офисам Генерального медицинского совета, где я провел большую часть дня, сидя в ожидании, и совсем недолгое время — стоя на правой ноге и опираясь на костыли. Я защищал своего клиента, обвиняемого в нарушении профессиональной врачебной этики, перед специальной комиссией совета. Всего обвиняемых было трое, у каждого врача имелся свой барристер, а руководство ГМС выдвинуло против них целую команду юристов. Слушания получились многолюдными и шумными, дела рассматривались крайне медленно. Наших представителей, а также каждого из свидетелей подвергли допросу, а потом — и перекрестному допросу, затем все спохватились, что время вышло, рабочий день подходит к концу, и тогда слушания и вынесение решений были перенесены на утро следующего дня — страшно неудобно для меня, поскольку я собрался в Лэмбурн.

Тогда я перемолвился словечком со своим клиентом и сказал ему — довольно непрофессионально с моей стороны, — что каждый лишний день моих услуг означает дополнительные и немалые расходы. Тот, похоже, испытал большое облегчение, услышав от председателя комиссии, что обвиняемый сам вправе решать, нужен ему официальный представитель или нет. Короче, клиент освободил меня от завтрашнего присутствия на совете. Коллеги барристеры поглядывали на меня с недоумением, даже некоторым раздражением. Для них две зарплаты всегда были лучше, чем одна, и их можно было понять, они ведь не планировали ехать в Лэмбурн и встречаться с Элеонор.

Я позвонил Артуру по мобильному телефону и попросил его подготовить все мои бумаги, коробки, файлы, мантию и парик, необходимые на судебных слушаниях по делу Стива Митчелла, и переслать их в Оксфорд, в гостиницу, где я намереваюсь провести уик-энд, готовясь к процессу. Нет проблем, ответил он. Посылать курьера с бумагами и всем необходимым для суда чуть ли не через всю страну было обычной практикой.

Боб поджидал меня в «Мерседесе» на служебной стоянке перед офисами ГМС.

— Обратно в Барнс, сэр? — весело осведомился он.

— Нет, Боб, — ответил я. — Не мог бы ты отвезти меня в Лэмбурн?

— Буду просто счастлив, — ответил он с широкой улыбкой. Плата за услуги Боба зависела от расстояния. — Туда и обратно, да?

Нет, сегодня, думаю, в один конец, — ответил я. — И вот что, Боб, прежде мне надо сделать пару звонков. Да, и еще. Как думаешь, нам попадется по пути все еще открытое фотоателье? Там остановишься, и я выйду ненадолго.

Он нашел фотоателье на Виктория-стрит, и примерно около получаса я торчал перед машиной, распечатывающей снимки с фотоаппарата Элеонор. У них было самообслуживание. Я сделал десять копий снимка Милли с жеребенком размером шесть на восемь дюймов. Да, конечно, они были далеки от совершенства, эти снимки, изображение получилось еще более смазанным, чем в фотоаппарате, но и такие сгодятся.

Элеонор страшно обрадовалась, когда я позвонил и сказал, что приезжаю в Лэмбурн. Но, услышав, что мне негде остановиться, заколебалась.

— О-о, — протянула она. — Думаю, будет лучше…

— Не беспокойся. Я найду гостиницу или номер при пабе.

— Да, хорошо, — с явным облегчением произнесла она. — Просто у нас тут в доме довольно строгие правила и…

—Все в порядке. Я не собирался селиться у тебя. Наши отношения пока что нельзя было назвать длительными или прочными, а потому правила проживания в ведомственном доме больницы меня не возмущали. Так честнее и лучше, подумал я. Мы с Элеонор всего лишь раз обменялись беглым поцелуем, и провести с ней ночь я пока что и не мечтал.

Затем я позвонил в гостиницу «Квинс Арме» в Ист-Карстоне, при том самом баре, где мы с Элеонор впервые назначили свидание в прошлом ноябре.

— Да, — ответили они. — Свободные номера у нас есть. Вам на сколько человек?

— На одного, — ответил я. — Но если можно, с двуспальной кроватью. — Мало ли что, вдруг при– 265 годится.

Боб отвез меня прямиком в гостиницу, где девушка за стойкой приемной удивилась, что у меня при себе нет багажа, даже сумочки с туалетными принадлежностями не имеется. Объяснять было сложно, и я не стал. Она любезно проводила меня до номера на первом этаже, то была своего рода пристройка, ответвление от старинной гостиницы восемнадцатого века. И я блаженно растянулся на двуспальной кровати, давая роздых ноющей спине и ожидая, когда приедет Элеонор и пожалеет меня.

Обедали мы за тем же столиком, что и в тот, первый раз, вот только этот вечер был испорчен звонком на ее пейджер. Из больницы поступил срочный вызов.

—Прямо не верится, — пробормотала она, прочитав сообщение. — За всю неделю не было ни одного срочного вызова, и на тебе, пожалуйста. — Она взяла еще кусочек рыбы. — Ладно, постараюсь разделаться поскорее и вернуться. — И она поднялась из-за стола.

—Обед тебе оставить? — спросил я.

—Нет, боюсь, мне придется проторчать там дольше. Я тебе позвоню.

И она побежала к машине, а я остался сидеть за столиком. Страшное разочарование. И еще впервые за долгие годы я вдруг понял, что не испытываю чувства вины за то, что провожу время не с Анжелой.