Загадай число

— Ты сказал, что хочешь быть со мной откровенным до конца, — напомнил Гурни.

— Да. Речь о времени, когда я пил. Я был запойным алкоголиком, с провалами в памяти. Некоторые провалы были длиной в пару часов, а некоторые дольше. Под конец провалы стали случаться всякий раз, как я напивался. А это уйма времени и уйма поступков, о которых я ничего не помню. Будучи пьян, я водил компанию с кем попало и не задумывался о том, что творю. Честно говоря, упоминание алкоголизма в этих гнусных записочках меня сильнее всего расстраивает. Последние несколько дней я только и делаю, что расстраиваюсь или ужасаюсь.

Гурни, невзирая на скептический настрой, уловил в голосе Меллери нотки искренности.

— Расскажи поподробнее, — попросил он.

За следующие полчаса стало ясно, что Меллери больше ничего не может или не хочет рассказать. Он вернулся к тому, что его мучило.

— Боже мой, но все-таки как он мог знать, какое число я загадаю? Я перебрал в памяти всех, с кем был знаком, все места, где я бывал, все адреса, почтовые индексы, телефоны, даты, дни рожденья, номерные знаки машин, даже стоимость некоторых покупок — и ничто даже отдаленно не связано с цифрой 658. Это сводит меня с ума!

— Может быть, имеет смысл сейчас сосредоточиться на вопросах попроще. К примеру…

Но Меллери не слушал.

— Мне кажется, что 658 вообще ни с чем не связано. Но что-то оно, видно, означает. И кому-то это значение известно. Кто-то в курсе, что 658 — настолько значимое число, что оно первым придет мне на ум. Это в голове не укладывается. Это какой-то кошмар!

Гурни сидел молча и ждал, когда Меллери сам успокоится.

— Упоминание алкоголя означает, что автор записки — кто-то, знавший меня в недобрые старые времена. И похоже, что у него на меня зуб, причем давно. Наверное, он потерял мой след, а потом увидел мою книгу, что-нибудь почитал обо мне и решил… что он решил? Я даже толком не понимаю, о чем эти записки.

Гурни продолжал молчать.

— Знаешь, каково это — сто, а то и двести дней твоей жизни, о которых ты напрочь ничего не помнишь? — Меллери покачал головой, будто не веря себе, что такое могло приключиться. — Единственное, что я знаю про такие дни, — это что я был в том состоянии, в котором человек способен на что угодно. Когда пьешь столько, сколько я пил тогда, о последствиях не заботишься. Твой рассудок отключается, как и твоя память, и тебя несет — ты ведом сиюминутными импульсами, инстинктом, не ведающим преград… — Он замолк и снова покачал головой.

— А что, по-твоему, ты мог совершить в момент такого затмения?

Меллери уставился на него:

— Да что угодно! Господи, в том-то и дело, я мог натворить что угодно!

У Меллери был вид человека, только что обнаружившего, что тропический рай его грез, в который он вложил все свое состояние, населен скорпионами.

— Так чего же ты хочешь от меня?

— Не знаю. Может быть, я надеялся на твою дедукцию. Что ты разгадаешь ребус, разоблачишь автора записок и придешь к выводу, что дело яйца выеденного не стоит.

— Тебе должно быть виднее, в чем тут дело.

Меллери покачал головой. Затем снова взглянул на Гурни, с внезапной надеждой:

— Может, это все просто шутка?

— Если так, то уж больно она жестокая, — ответил Гурни. — Какие у тебя еще предположения?

— Шантаж? Например, автор знает про меня что-то ужасное, чего я сам не помню? И просьба выслать $289.87 — это только начало?

Гурни кивнул:

— А еще?

— Месть? За что-нибудь, что я натворил, но автор хочет не денег, а… — Его голос многозначительно оборвался.

— Но ты ничего конкретного не помнишь, за что кто-то мог бы на тебя так озлобиться?

— Нет. Я же говорю. Я ничего не помню.

— Хорошо, я тебе верю. Но нынешние обстоятельства таковы, что нелишне было бы ответить на несколько простых вопросов. Записывай, дома подумаешь день, посмотрим, что вылезет на поверхность.

Меллери открыл свой элегантный портфель и достал небольшой кожаный блокнот и ручку «Монблан».

— Составь несколько списков, как можно более подробных. Первый список: возможные враги, связанные с работой, — люди, с которыми ты когда-либо конфликтовал из-за денег, контрактов, обязательств, субординации, деловой репутации. Второй список: нерешенные личные конфликты — бывшие друзья, бывшие любовницы — словом, те, с кем у тебя не сложились отношения. Третий список: непосредственные враги — те, кто тебя в чем-то напрямую обвинял или угрожал тебе. Четвертый список: психи — неуравновешенные или спятившие люди, с которыми тебе приходилось общаться. Пятый список: персонажи из прошлого, с которыми ты недавно вновь столкнулся, — даже если эта встреча показалась тебе совершенно незначительной и невинной. Шестой список: любые связи, какие у тебя могут быть с Вичерли, поскольку там находится ящик Х. Арибды и там проштампованы все его марки.

Меллери записывал, но качал головой, как будто отрицая возможность вспомнить хоть какие-то имена по таким спискам.