Загадай число

— Очень сомневаюсь, — сказала Холденфилд. Все повернулись в ее сторону. Она продолжила: — У нас нет доказательств, что священник был первым. Он с тем же успехом мог быть десятым. Но даже если считать его первым, у нас возникает проблема: убийство год назад, а затем четыре убийства менее чем за две недели. Это необычный паттерн. Что-то должно было быть в промежутке.

Гурни мягко перебил ее:

— Возможно, процессом движет что-то иное, нежели психопатология убийцы.

— Что вы имеете в виду?

— Мне кажется, убитых связывает что-то помимо алкоголизма. Что-то, о чем мы пока не догадываемся.

Холденфилд задумчиво покачала головой и скривилась, как бы показывая, что не вполне согласна с Гурни, но не находит аргументов, чтобы с ним поспорить.

— Значит, могли быть жертвы еще раньше, а могло и не быть, — задумчиво произнес Клайн, явно не зная, как к этому относиться.

— Не говоря уж о том, что могут быть и новые, — заметила Холденфилд.

— В каком это смысле? — не понял Родригес.

Холденфилд проигнорировала его язвительный тон.

— Как я уже упоминала, паттерн выглядит так, будто процесс движется к завершению.

— К завершению? — протянул Клайн, как будто ему очень нравилось само слово.

Холденфилд продолжила:

— В последнем случае он был вынужден действовать не по плану. Возможно, он теряет контроль над процессом. Я предполагаю, что он теперь долго не продержится.

— Что значит не продержится? — выпалил Блатт с обычной враждебностью в голосе.

Холденфилд секунду посмотрела на него, затем перевела взгляд на Клайна:

— От меня здесь что, требуется просветительская работа?

— Возможно, не мешало бы уточнить несколько ключевых моментов. Если я не ошибаюсь, — произнес он тоном, не подразумевающим, что он может ошибаться, — за исключением Дэйва, мы тут все мало имели дело с серийными убийцами.

Родригес, казалось, был готов с этим поспорить, но промолчал.

Холденфилд обреченно улыбнулась:

— Ну хотя бы все в курсе типологии серийных убийц Холмса?

Кивки и мычание за столом в целом означали положительный ответ. Вопрос возник только у Блатта.

— Шерлока Холмса?

Гурни задумался, являлось ли это глупой шуткой или глупостью в чистом виде.

— Другой Холмс. Человек более современный и невымышленный, — сообщила Холденфилд преувеличенно терпеливым тоном, который, как показалось Гурни, она тоже откуда-то позаимствовала. Может быть, у мистера Роджерса, ведущего детской телепередачи? — Холмс классифицировал серийных убийц по типу мотивации: тип, движимый воображаемыми голосами; тип, желающий избавить мир от какой-либо ненавистной группы людей — от негров, от геев и так далее; тип, жаждущий абсолютной власти; искатель острых ощущений, который получает наивысший кайф от убийства, — и, наконец, сексуальные маньяки. У всех этих типов есть нечто общее…

— Они психи на всю голову, — с энтузиазмом подхватил Блатт.

— Точно подмечено, сержант, — слащаво произнесла Холденфилд. — Однако общее у этих типов — это чудовищное внутреннее напряжение. Убийство на некоторое время избавляет их от этого напряжения.

— Типа как секс?

— Следователь Блатт, — разозлился Клайн, — попридержите свои вопросы, пока Ребекка не закончит говорить.

— На самом деле его вопрос вполне уместен. Оргазм дает сексуальную разрядку. Однако в здоровом человеке это не вызывает потребность во все более частых оргазмах ценой все больших и больших усилий.

В этом смысле серийные убийцы скорее похожи на наркозависимых.

— Зависимость от убийства, — медленно и задумчиво произнес Клайн, как будто пробовал на вкус новый газетный заголовок.

— Звучная фраза, — сказала Холденфилд, — отчасти она правдива. Серийный убийца, в отличие от обычных людей, живет в мире собственных фантазий. На первый взгляд он может никак не выделяться из толпы. Однако его «нормальная» жизнь не удовлетворяет его, реальность его не интересует. Он живет ради своих фантазий — фантазий о власти, о возмездии. Эти фантазии складываются в сверхреальность — мир, в котором он чувствует себя важным, всевластным, живым. По этой части есть вопросы?

— У меня есть, — сказал Клайн. — Мы знаем, к какому типу относится наш убийца?

— У меня есть предположение, но я бы хотела услышать, что по этому поводу может сказать детектив Гурни.

Гурни подозревал, что ее добродушное выражение лица было таким же наигранным, как ее улыбка.

— Я думаю, это человек, выполняющий миссию.

— По избавлению мира от алкоголиков? — спросил Клайн отчасти из любопытства, отчасти скептически.

— Я думаю, что понятие «алкоголик» частично описывает его жертвы, но в его выборе могут играть роль и другие факторы.

Клайн неуверенно хмыкнул:

— Если говорить о более узкой характеристике, помимо того, что он человек с миссией, как бы вы описали нашего преступника?

Гурни решил повторить выпад доктора:

— У меня есть несколько соображений на этот счет, но я бы хотел послушать, что скажет доктор Холденфилд.

Она пожала плечами и заговорила быстро, обыденным тоном: