Загадай желание

– You didn’t answer my messages! I don’t understand! I could not let you go![4] – забормотал Матгемейн, и у Анны, хотя она не поняла ни слова из того, что он сказал, на глаза навернулись слезы. Она аккуратно нырнула под указующий перст своей свекрови и бросилась к Матгемейну. Она прижала его к себе, вдохнула знакомый запах и посмотрела в любимое лицо – ведь она уже попрощалась с ним, не надеялась больше увидеть.

Анна закрыла глаза: настолько невыносимо большим и ярким было заполняющее ее счастье!

Эпилог

Как так получилось, что Матгемейн прилетел в Москву именно в ту памятную пятницу, – кто ж его разберет? Полторы недели он пытался достучаться до Анны, он писал ей, искал ее в социальных сетях, звонил на мобильный телефон и посылал в космос сигналы. Что случилось? Разве он не получил ее прощальное письмо? Разве не права она была, говоря, что между ними слишком много препятствий, слишком много прошлого и настоящего их разделяет. Ни единой мысли такого плана не зародилось в рыжей ирландской голове. Ее письмо – такое длинное, такое продуманное до последнего слова, взвешенное и разумное – он отбросил его, не успев даже дочитать. Матгемейн знал главное – он любит эту женщину, а остальное неважно. Все эти слова ерунда, пустое беспокойство. Ничего не значащие страхи, которые он сможет развеять за одну минуту. Если только ему дадут ответить.

– Почему ты не отвечала на мои письма? – спросил он строго, что получилось у него очень сомнительно, так как спрашивать пришлось через Нонну, а строгий взгляд уж изображать самому.

– Я их не получала. Я выкинула телефон, потому что знала – один твой звонок, и я сломаюсь! – пыталась объясниться Анна.

Нонна в полнейшем онемении смотрела на нее.

– Я не смогу это перевести. Ты уж как-то говори покороче, ладно? Я все-таки учитель в школе, не в Оксфорде!

– Что она говорит? – нервничал Матгемейн.

– Сейчас! – махнула ему Нонна. – Эйн момент!

– Это, кажется, немецкий, – подала голос Женя.

Матгемейн в изнеможении переводил взгляд с одной странной русской женщины на другую. Как он догадался, все они делали что угодно, только не переводили. Он через столько прошел, пришлось объясняться с Арин, которая, конечно же, была совсем не в восторге от его затеи. Матгемейн выкинул кучу денег на билет до Москвы, но это были мелочи. Он провел в воздухе больше двадцати часов, так как прямых рейсов до Москвы не было, пришлось лететь с двумя пересадками, через Японию. Ужас, абсурд и идиотизм, но это был единственный вариант попасть в Москву немедленно, а Матгемейн уже не мог ждать. Когда он окончательно убедился в том, что Anne не собирается ему отвечать, он сначала чуть не умер от мысли, что она его не любит. Потом он вспомнил, что в письме она писала, что любит его так, как никогда не думала, что способна любить. Значит, можно жить дальше. И Матгемейн побежал в аэропорт, как был – небритый, не спавший две ночи. Он просмотрел все глаза, читая материалы о России и пытаясь понять, что заставило Anne так резко поменять свое мнение об их любви.

– Может быть, я сделал что-то не так? – спросил он, с опаской вслушиваясь в незнакомые звуки, издаваемые Нонной. У него не было никакой уверенности, что эта женщина переводит все правильно.

– Нет! Нет! Ты совсем ни в чем не…

– Покороче! – напомнила Нонна.

– Ты ни при чем, – сократила свою речь Анна.

– Но в чем тогда дело? – заволновался Матгемейн. – В чем проблема?

– Я не могу уехать из России. У меня дети, семья. У меня тут все! – Анна нервно кусала губы и смотрела на Матюшу.

Нонна с трудом, но переводила. Матгемейн, после того как все-таки понял, из-за чего ему пришлось перенести полторы ужасных недели, вдруг заулыбался и сказал то, о чем Анна могла только мечтать. Он сказал:

– Ну что за ерунда? Тогда – я могу переехать в Россию. Если ты этого хочешь! – И пожал плечами так, словно это было – мелочь, ерунда.

Надо быть справедливыми, именно так он к этому и относился, как к ерунде. А чего такого? Интересная страна, огромная и загадочная. Много клубов, много музыки. Да он бы поехал за Анной на Аляску, если бы пришлось. Слава богу, что не пришлось. Так что… Какие проблемы?

– Вот это да! – прошептала Нонна, с изумлением глядя на Матгемейна.

А Анна… Единственное, что она могла бы (и хотела) сделать в этой ситуации, было бы очень неприлично делать в присутствии друзей и до ужаса напуганной свекрови. Так что Анна решила ограничиться малым. Она сказала:

– I love you. – И для верности повторила это еще пару раз, со всей возможной убедительностью.

Матгемейн молча смотрел на нее, потом выдохнул с облегчением и, заглянув зачем-то себе в ладонь, произнес:

– Я луублу тьеба! – И прижал Анну к себе.