Загадай желание (СИ)

Хотя, сам Энтони выглядел ничуть не лучше. Его руки не обвивали живительные змеи капельниц, из члена не торчал заботливо прилаженный катетер. Лишь беспроводные наклейки кардиографа напоминали о том, что его хоть как-то лечили. Однако шрамы никуда не делись. Хорошо хоть глаз оказался на месте. «Стало быть, это все действительно был наркотический бред?» — подумал он.

— На хрен так жить, Гарри! — выпалил больной. — Ты мне больше не друг.

— Прости меня, чувак, прости! Богом клянусь, больше никаких заплывов! — затараторил здоровяк. — Ты куда убежал? И кто тебя так отмордовал? Что ты помнишь?

— Отвали.

Больше Энтони не сказал своему (уже бывшему) другу ни слова. Моложавый доктор арабской наружности и его ассистентка-андроид задали ему на удивление мало вопросов, практически никак не затронув произошедшие с ним события. Осмотрев его со всех сторон и удовлетворенно хмыкнув, врач выписал ему больничный лист и пожелал больше не попадать в подобные ситуации. И все бы ничего, да только слишком уж странно выглядело едва заметное подмигивание карих глаз.

С этого момента Энтони задался целью забыть, все что случилось (или не случилось) с ним за это время. Первое, что он сделал, получив свои очищенные, отглаженные, слегка изодранные вещи, удивительно хорошо сохранившийся униинструмент и выбравшись из стерильного медицинского комплекса на освещенную ярким солнечным светом улицу, это поплелся в ближайшую домашнюю кофейню.

Гарри и Ванда наперебой забрасывали его вопросами, извинялись и несли прочий участливый бред, а парень в это время глотал кофе чашку за чашкой. Негритянка-официантка предлагала ему заказать бизнес-ланч или что-нибудь на десерт, но Энтони молча мотал головой. Мельком он посмотрел ей в лицо и, похоже, вид его был столь непрезентабельным, что Марта (так гласил бейдж на блузке) тут же извинилась и ушла прочь, хотя других посетителей в кафе не было.

Спустя час бесконечного трепа и десять чашек кофе, Энтони вздохнул и прислушался к себе. Чувствовал он себя прекрасно, по крайней мере, физически. Лысый, в шрамах, зато живой. Посмотрел на экран униинструмента, убедился, что действительно прошло две недели, что скопилась куча сообщений и пропущенных вызовов от Гарри и Анны. Но ничего такого, что подтверждало бы случившееся с ним безобразие.

Чушь.

Ну, чушь, так чушь.

— Ладно, к черту.

— Что? — удивились Гарри и Ванда.

— Скажи Винсенту, — сказал Энтони, — что я завтра выйду на работу.

— Но как же… — запнулся здоровяк.

— На хрен так жить, Гарри. Марта, счет, пожалуйста! — Негритянка поднесла на подносе считывающее устройство. Получив плату, несчастная вновь убежала в свой уголок, позвякивая грязной посудой. Энтони встал из-за отделанного под красное дерево столика и направился к выходу. — Увидимся завтра.

— Энтони, твою мать! Энтони!

Гарри не погнался за ним. Энтони шел по родным верхним уровням города-муравейника, изуродованный, в лохмотьях, среди идеально накрашенных дам и одетых с иголочки хлыщей, мимо ленивых полицейских патрулей и голографических вывесок, спешащего на ланч офисного планктона и бегущих по поручению хозяев искусственных людей. И не было информационного потока, несущегося навстречу сознанию, не летел в лицо электронный спам и прочая шелуха виртуального мира. Единственное окно в виртуальное пространство уютно расположилось у него на запястье, как и раньше.

Несказанно радуясь данному факту, Энтони добрался до родного дома и с облегчением ввалился внутрь. Дрон-уборщик радостно пискнул, приветствуя его, не прекращая при этом выжигать осевшую на мебели пыль. Время уборки, вспомнил парень.

Весь законно выделенный больничный он провел, не выходя из дома. С каждым новым рассветом прошлое становилось все более размытым и неважным, искалеченное тело привычным и все в таком духе. Он все время находился в Сети, сгорбившись перед голографическим монитором, а когда солнце садилось, с чистой совестью ложился спать, не чувствуя усталости, лишь из привычки. Время текло размеренно и незаметно, поток виртуальной жвачки ежесекундно массировал ему глаза и мозг. Прерывался Энтони лишь на кружку кофе, каждый час разного. Все поступающие звонки и письма он пропускал мимо себя, просто отключив оповещения. Только до одного пользователя Энтони не мог ни дозвониться, ни дописаться — Анна попросту не отвечала, и на третий день бесплодных попыток парень тяжело вздохнул, закрыл страницу социальной сети и переключился на бессмысленный поток музыки, кино и дешевой литературы. Вспомнил, что сам хотел что-то написать, но тут же забыл.

Он уже и думать забыл о бифштексе, мюсли и прочих атрибутах полноценной трапезы. Даже курить ему не хотелось. И как бы он ни относился к жужжащим в голове воспоминаниям, нынешнее состояние его вполне устраивало.