Загадать желание

Стоять на месте было невозможно – вьюга толкала в спину, да и холод, забравшись под теплые одежды, щипал кожу. Я вглядывалась в непрерывно кружащийся белоснежный хаос, надеясь заметить темный силуэт кого-то из наших спутников, когда Алина крикнула:

– Смотри!

Я обернулась.

За нашими спинами из снежных вихрей выныривали белые песьи морды и, наклоняясь к земле, жадно слизывали оставленные нами следы.

– Что это? – голос Алины едва достигал слуха, хотя она и пыталась кричать. Таинственные создания подняли головы, льдинками блеснули глаза.

Мы с подругой попятились, а потом развернулись и побрели, едва переставляя ноги в глубоком снегу и постоянно оглядываясь. За нами шли. Белые лапы невесомо ступали, не проваливаясь, не оставляя следов. Существа то приближались, то отдалялись, отвлекшись на что-то, не видимое в буране. Мы с Алиной все еще пытались звать наших спутников, но слабый звук голосов лишь заставлял недовольно скалиться зверей, неотступно следующих за нами.

Глава 7. Расставание

…

– Помогите!

– Сюда, сюда, скорее!

Женские крики переполошили весь поселок, и вскоре на окраине, у ограды сада Петрушиных, собралась целая толпа. Женщины, все еще испуганно ахая, держались поодаль, а мужчины обступили пышный куст сирени. Под редкой тенью еще голых ветвей, на земле, покрытой островками тающего снега, лежал виновник переполоха: лицом вниз – только темную макушку видно. Левая рука вытянута вперед, словно человек пытался до чего-то дотянуться, ухватиться из последних сил. Под разжавшейся ладонью правой – рукоять ножа. На боку – темное пятно.

– Не наш, точно не наш… Пришлый, – шептались крестьяне и приглядывались: – Ранен? Или уже умер?

– Папка! – звонкий голос перекрыл бормотание. Сквозь толпу, отчаянно толкаясь, пробралась девушка лет семнадцати и встала, ничуть не стесняясь осуждающих взглядов. – Папка, пап! Я его узнала! Это он меня от кабана спас. Летом, помнишь?..

Ее отец, Павел Петрушин, задумчиво покрутил ус: не хотелось ему так внезапно оказаться в долгу у неизвестно кого! Надо же, девчонка: при всем честном народе сказала! Теперь не отвертишься…

Присев на корточки, Павел сперва тронул чужака за плечо, а потом, поднапрягшись, перевернул его на спину.

– Он? Ты уверена?

На земле у его ног лежал молодой парень, которому, наверное, не было еще и двадцати. Щеки ввалились, вокруг глаз – болезненная тень…

– Да, уверена! – громко заявила девушка. – Это он!

Огонь уютно потрескивал, закипала в котелке вода. Выпроводив дочерей, хозяйка сидела подле печки и смотрела на лежащего без сознания чужака.

– Марья Алексеевна, – дверь отворилась, русоволосый юноша – Аленкин жених – занес в горницу ведра с водой. – Что еще сделать?

– Подойди сюда, Севушка, – махнула рукой хозяйка. – Раздеть его поможешь. А то грязный весь…

Но едва они в четыре руки принялись стаскивать с чужака изодранную рубаху, как что-то шевельнулось под тканью, и из-под ворота показалась серая змеиная голова.

Марья вскрикнула, отшатнулась. Гадюка, свернувшись на груди незнакомца, угрожающе подняла голову и зашипела на перепуганных людей. И в этот миг чужак открыл глаза. Огляделся не то испуганно, не то изумленно, а потом прикрыл змею ладонью, успокаивая, словно кошку:

– Тихо… – и, повернув голову, уставился на людей. – Где я?

О себе он так ничего и не сказал, даже имени… Двигаться мог едва-едва, видно, ослаб и от голода, и от раны в боку – не глубокой, но успевшей нагноиться. Гадюка оказалась ручной, чужак уверял, что не укусит, но Марья до обморока боялась змей, и гостю пришлось отправить свою питомицу жить в подпол.

– Ты меня помнишь? – спросила Аленка, когда мать, наконец, разрешила ей зайти.

Чужак мгновение вглядывался в ее лицо, потом улыбнулся, и настороженный взгляд зеленых глаз потеплел.

– Прости, что я тогда испугалась и убежала, не поблагодарив, – девушка поклонилась низко, что кончик косы коснулся дощатого пола. – Спасибо.

– Ты спас жизнь моей невесте, – Сева встал рядом с Аленой и тоже поклонился. – Я этого не забуду.

Чужак смотрел на них задумчиво, словно удивляясь, потом заморгал, потер ладонью глаза.

– Вам спасибо, что умирать не оставили…

А на следующее утро Марта, стирая его одежду, нашла в карманах несколько круглых чешуек. Они лежали на женской ладони – серые с перламутровым отливом.

– Что это у тебя? – окликнул Павел.

– Да вот, в кармане у него нашла… Рыбья чешуя, что ли?

– Рыбья? – Павел возмущенно посмотрел на жену. – Да где ты такую огромную рыбу видела, женщина? Это не рыбья, это… Это… – мужчина схватился за голову. – Ты хоть понимаешь, кого в мой дом привела?

– Пашенька, – Марья успокаивающе положила ладонь на мужнино плечо. – Какая разница, кто он, если он нашей дочери жизнь спас?

– Спас, говоришь? Еще неизвестно, спас или нарочно все подстроил! А теперь вернулся, чтобы всех нас угробить! Это… это же змей-оборотень!

На чешую-то погляди внимательней! И змея у него ручная неспроста… Оборотень, говорю тебе!

– Ну что ты, – отмахнулась Марья. – Человек это, самый обыкновенный!

Но Павел уже не слушал.