Загадка 'Акулы'

Юрий думал: "Почему время, тайны времени так привлекают нас? Почему все чаще и чаще мы обращаемся к ним?" Он вспомнил, с каким чувством гордости за человека читал книгу об Альберте Эйнштейне, о теории относительности, теории покорения времени. И он ответил на свой вопрос: "Мы, люди, живя во время овладения энергией и пространством, начинаем впоху покорения времени". Он опять вспомнил слепого, но уже без горького чувства.

И вдруг его напряженный мозг вытолкнул ответ и на этот болезненный вопрос. "Да, - сказал сам себе Юрий, - слепой может изобрести микроскоп и проникнуть в невидимый мир. У него нет глаз, но у него есть разум. Его преграда - слепота, но его оружие - мысль. И разве обязательно видеть пространство и слышать ввук? Разве нельзя увидеть звук и услышать пространство и предметы? Разве не чувствовал и не сочинял музыку Бетховен - глухой человек, великий композитор с яростным лицом? Звуковой микроскоп - вот что изобрел бы слепой!"

Юрий почти бежал. Какая-то важная мысль, предчувствие догадки или сама догадка бились в его мозгу. И он опять вернулся к загадкам времени, и на одно ослепительное мгновение загадка времени и загадка "акулы" возникли рядом, и он успел сопоставить их.

Юрий дошел до опытной отанции, но не вошел в лабораторию, а повернул направо, в садик. Он шагал по аллеям, заложив руки за спину. Он боялся, что мысль ускользнет от него. Он ухватился за известную истину: "Материя развивается в пространстве и во времени", а потом несколько изменил слова. Получилось: "Материя развивается не только в пространстве, но и во времени". И это "но и во времени" словно распахнуло невидимую дверь.

"Мы привыкли видеть в пространстве. Наши микроскопы и телескопы нацелены в пространство, как будто оно одно отделяет от нас другие миры и явления..."

Он глубоко вздохнул, как бы проделав тяжелую работу. В ушах звенело, словно сталкивались тонкие стеклянные палочки. И в звенящей тишине четко встала перед ним стройная система догадок "От других миров и явлений нас отделяет не только пространство, недоступное нашему глазу, но и время, которое наш организм не ощущает. "Время зависит от движения", - говорит Эйнштейн... Разные миры находятся в разном движении, и, значит, время у них разное. Секунда для нас - это годы для обитателей других миров, и наоборот, миллионолетия, за которые происходят процессы в космосе, могут оказаться мгновениями. И время жизни зависит от движения - от интенсивности обмена веществ. Отрезок жизни для различных существ неодинаков: для человека - это столетие, для собаки - годы, для мотылька - дни, для микроба - минуты... Если продолжить эту цепь, то она приведет к микроорганизмам, у которых обмен веществ, жизнь протекают за тысячные и миллионные доли нашей секунды. От познания этих существ нас отделяет не только пространство..."

Юрий устремился к зданию опытной станции, рывком распахнул дверь в кабинет профессора. Нина Львовна удивленно посмотрела на него.

- Я думаю... Мне кажется... - проговорил Юрий и замолчал. Он все еще додумывал свою гипотезу. Нина Львовна помогла ему:

- Слушаю вас, Юрий Аркадьевич. Его имя, произнесенное доброжелательно и спокойно, словно придало ему уверенности.

- Мне кажется, Нина Львовна, следовало бы поискать возбудителя "акулы" с помощью сверхскоростной кинокамеры..,

- Хорошо, - произнесла она заранее приготовленное слово, еще не поняв мысли своего ассистента.

Она запнулась, потому что успела продумать фразу Юрия и до нее дошел смысл его слов. Она подняла брови с выражением живого интереса:

- А знаете, это мысль!

Обрадованный, он заговорил быстро, улыбнулся робко, с жадной надеждой. Его глаза ожили, заблестели, зрачки посветлели и расширились, отразив свет. В них словно открылись небольшие оконца, и на Нину Львовну излучилась такая печаль и нежность, такое чередование веры и отчаяния, что она невольно позавидовала молодой женщине, которая вызвала эти чувства.

5

От фазоконтрастного микроскопа с вмонтированной в него сверхскоростной кинокамерой, дающей десять миллионов кадров в секунду, падала причудливая тень, чем-то напоминавшая человека на лошади. Юрий и Нина Львовна меняли пластинки с каплями культуры бактерий подчеркнуто не торопясь. Они старались не смотреть в сторону фотолаборатории, где уже проявляли первые пленки.

- Четыре готовы, - послышался голос.

Нина Львовна и Юрий прошли в профессорский кабинет, куда были доставлены и заряжены в просматриватель пленки.

Нина Львовна нажала кнопку, и на экране поплыли первые кадры. На них застыли колонии кокков и армии фагоцитов, ведущие с ними борьбу. Одно и то же изображение, повторенное много раз, оставляло странное впечатление. Словно само время остановилось и окаменело в тысячах слепков.

"Все эти кадры засняты за сотую долю секунды, - подумал Юрий. - В мире кокков ничего не успело произойти".