Загадка Безумного Шляпника

– С другой стороны, не мог же убийца сказать ему: «Слушай, старина, давай пройдемся до ворот Изменников, мне нужно поговорить с тобой». Естественно, Дрисколл сказал бы ему: «Зачем? Почему нам не поговорить здесь?» Да притом он еще страшно торопился, стремился куда-то, чтобы сделать что-то очень важное для него. Он мог просто сказать: «Извини, мне сейчас некогда» – и идти дальше… Нет, не подходит. У Дрисколла не могло быть дел в этой стороне. Так что остается только одно.

Доктор Фелл вынул сигару изо рта, чтобы вставить свое слово:

– А именно – что Дрисколл пошел в ту же сторону, что и миссис Биттон, – под арку Кровавых ворот?

– Да. Все указывает на это.

– Например?

– Например, – медленно произнес Хэдли, – то, что сказала Ларкин. Она слышала, как Дрисколл ушел, а потом миссис Биттон стала расхаживать около ограды… чтобы дать Дрисколлу время опередить себя. Дрисколл сказал, что их не должны видеть вместе. И раз уж вы оказались за внутренними стенами, как сказала Ларкин, вас любой прекрасно видит. Особенно на холме, где туман слабеет. У Ларкин создалось уверенное представление, что он ушел впереди миссис Биттон. А сверх того, для него это было оправданным направлением, потому что…

– Потому что это направление к «Кингс-Хаус», – предположил доктор Фелл.

Хэдли кивнул:

– Что бы он там ни забыл и побежал сделать, это было в квартире генерала в «Кингс-Хаус». Это единственная часть Тауэра, к которой он имел какое-то отношение… Он возвращался туда, чтобы поговорить с кем-то по телефону или передать какое-то сообщение Паркеру. Но он так туда и не попал.

– Неплохо, – одобрительно кивнул доктор. – Похоже, я действую на вас как стимулирующее средство. Постепенно ваше подсознательное воображение, Хэдли, пробивается на поверхность. И все постепенно начинает сходиться вокруг арки Кровавой башни… Отсюда мы должны сделать следующие выводы: арка под этой башней представляет собой широкий туннель около двадцати футов в длину, откуда дорога ведет к крутому подъему на холм. И в хорошую погоду там довольно сумрачно, но в такой сильный туман, как сказала миссис Ларкин, которая, вероятно, читала Данте, там было черно, как в аду.

Хэдли оторвался от напряженных размышлений и раздраженно возразил:

– Слушайте. Мне кажется, что это я восстановил всю картину преступления. И после того как я это сделал, вы спокойно заявляете, что с самого начала все так и представляли себе. Не знаю, верно ли это, но если это не так…

– Я следую методу Сократа, – с достоинством ответил доктор Фелл. – Не надо поражаться, если я догадываюсь о том, что вы собираетесь сделать. Я хочу провести вас вперед и посмотреть, куда заведут нас эти предположения. Следовательно…

– Гм!.. – промычал старший инспектор, очевидно пораженный какой-то мыслью. – Теперь, когда я подумал… Боже праведный! Я знаю, где начинается вся эта литературная галиматья о детективах! С этого греческого философа из «Диалогов» Платона! Он всегда меня бесил. Парочка греков прохаживается себе на лоне природы, никого не беспокоя, и вдруг этот проклятый философ говорит: «Бонжур»… Или как они там говорят по-гречески… «Бонжур, джентльмены, у вас на сегодня что-нибудь запланировано?» Разумеется, у его друзей ничего не запланировано, как, впрочем, и всегда. Такое впечатление, что у них в Греции не было никаких дел. Тогда Сократ говорит: «Ладно. Давайте присядем здесь и поговорим». После чего он предлагает им разрешить несколько вопросов… Сам-то он, конечно, знает ответ. Это не какие-нибудь важные вопросы вроде «Что вы думаете об ирландской проблеме?» или «Кто в этом году выиграет Мартовские иды – Афины или Спарта?». Нет, это обязательно должен быть какой-нибудь ужасный вопрос о душе. Сократ задает вопрос. Начинает говорить один из его друзей и болтает на протяжении девяти страниц, после чего Сократ грустно качает головой и говорит: «Нет!» Тогда в разговор вступает другой парень и занимает своей трепотней страниц эдак шестнадцать. И Сократ только вздыхает. Следующая его жертва трещит до самой темноты, и Сократ отвечает: «Возможно». И они ни разу не попытались восстать и треснуть его головой об обелиск. Мне именно это хотелось сделать, когда я читал «Диалоги», потому что он никогда не говорит, что он имел в виду… Вот происхождение ваших детективов, Фелл! И прошу вас прекратить это, наконец!

Доктор Фелл закурил сигару и с упреком посмотрел на него:

– Я замечаю в вас, Хэдли, определенную склонность к сатире… И как вы тонко определили происхождение идеи, которое просмотрели большинство библиофилов. М-да… Мне и самому никогда не хватало терпения следить за размышлениями участников этих диалогов… Однако вернемся к нашему предмету и продолжим обсуждать убийство.

– А на чем я остановился? – задумался Хэдли. – Это возмутительное дело становится…

– Вы проследили путь Дрисколла до туннеля, где он был убит. Итак, там было темно. Почему же убийца не оставил его на месте?