Загадка Большой тропы

— Без всякого сомнения! Неясно только одно: почему до Рудакова никто не нашел золота? По тропе целое столетие ходили сотни людей, нельзя поверить, чтобы ни один из них не видел под ногами кварцевой залежи с такой богатой рудой.

Небо мало-помалу расчистилось, и легкий ветерок высушил листву на кустарнике.

— Завтра можно ехать, — решил Павел Осипович.

— Только б вода за ночь спала, — сказал Кузьма Прокопьевич, недоверчиво посмотрев на вспученную помутневшую протоку.

— Будет холодно — спадет, — обронил Петр впервые за весь день.

На вершинах гор

На следующий день вышли чуть свет. Солнце еще не показалось из-за гор, но на противоположном берегу яркие лучи его зажгли ослепительным блеском коричнево-розовые скалы. На них в узких ложбинах лежит голубой, сиреневый и золотистый снег.

Несколько часов пути, и тропа привела к броду через небольшую речку — приток Каменной. В другое время это была не речка, а всего лишь прозрачный горный ручей, который можно перескочить, не замочив ног. Но сейчас вода в нем мутно-желтая, илистая. На середине она вспучилась стремительными пенистыми валами. Лошади и люди беспорядочно сгрудились на берегу.

Первым в воду въехал Павел Осипович, выбрав для переправы место чуть пониже тропы. Мухортый конь под ним шагает медленно, осторожно, высоко, как на параде, поднимая передние ноги, и, встряхивая головой вверх-вниз, норовит вырвать повод из рук всадника. Следом за Братовым в реку въехали остальные.

На другом берегу задержались, поджидая отставших. Кони нетерпеливо топтались, звеня подковами о камни. С гладких лоснящихся ног их стекала вода, оставляя на галечнике темные лужицы.

Отсюда тропа круто поднималась в горы. Идти дальше по берегу Каменной было невозможно: долина реки суживалась, зажатая между отвесами скал. Все спешились и гуськом растянулись по извилистой каменистой тропе, ведя лошадей в поводу.

Цокают кованые копыта о камень; позади в шорохах ветвей, тревожимых ветром, удаляясь, затихает однотонная песня реки. Тропа ныряет в чашу молодого лиственничного леска, вползает на бугор, покрытый редкими солнечно-светлыми стволами сосен. Выше, в просветы между деревьями, проглядывает малиновое огнище зарослей багульника. На противоположном борту долины видны гущи кедрача, острыми клиньями вбежавшие на скалы. Они словно кинулись на штурм каменной тверди гор и застыли на месте.

На тропе стоит крепкий запах лошадиного пота, отгоняемый теплым ветерком, пропахшим смолью. Чем выше уходит тропа, тем больше на пути крупных глыб и острых скал, кажется, что из-под травы выступает наружу каменное тело земли. Тропа пробирается по неширокому уступу, который круто обрывается вниз. На склонах чернеет лес, на дне белесой змейкой вьется река.

Подъему нет конца: горы вырастают на глазах. Но терпится скорее подняться на самый верх — там непременно откроется взгляду что-то необычное.

Когда Гриша оглядывается назад, его поражает необъятная глубина дали. За ближними скалистыми вершинами хорошо видны темно-синие лесистые горы, а дальше открывается новая волна густо-сиреневых холмов, за ними лежит золотистая в солнце долина, а еще дальше, на самом горизонте, едва-едва голубеет отлогая возвышенность. Где-то там за нею проходит железная дорога.

Наконец взята последняя круча и тропа вывела на плоскую поверхность. Но это еще не вершина: спереди горизонт закрыт каменистыми холмами. А в стороне, слева от тропы, обманчиво близкие взметнулись ввысь совсем голые скалистые гребни. На них в каменистых расщелинах ребрами белеют полосы нерастаявшего снега. Весь хребет похож на чудовищное ископаемое, которое высунуло из-под земли свой гигантский скелет. Дальше тропа идет по каменистому дну долины. Ее склоны поросли мелким и цепким кустарником, травами и мхом. На дне лощины тихо плещется ручей. Вокруг одни россыпи камня и скалы. Они мрачны и полны загадочной тишины, тишины до звона в ушах. Кажется, что тишина струится от скал, растворяется в светлом, прозрачном и легком воздухе и плывет над вершинами, как песня — песня извечного каменного молчания.

Наташа и Гриша заняты размышлениями об услышанной вчера романтической истории рудаковского открытия. Гриша мечтает о том недалеком дне, когда золотая жила вновь будет открыта их партией. Пожалуй, и он сможет чем-нибудь помочь геологам. Жила пересекает Большую тропу, которая хорошо приметна, и трудно представить себе, что где-то в верховьях она теряется.

Вот поисками тропы он, Гриша, и займется: для него не нужно специального геологического образования.

Еще месяц-два, и все тайны рудаковского золотого клада будут разгаданы. Но пока Гриша не может ничего придумать, чем бы можно было объяснить загадку, связанную с находкой золота. Таинственная история давнишней находки золотой залежи целиком завладела и Наташей. А тут еще странный случай с конскими путами. Наташа отлично помнит, как вечером помогала Кузьме Прокопьевичу спутывать лошадей: свою гнедую, вороного и мухортого. Остальных путал сам дедушка. Кто снял путы и зачем? Ночью все спали.