Загадка чертежей инженера Гурова

— Пожалуй, не ошибусь, если скажу, что вы зашли ко мне в связи с делом Иглицкого?

— Так точно, товарищ полковник, в связи с этим мне кое-что… — начал было Киреев.

Но Никитин замахал на него руками:

— Только не выкладывайте пока ничего! Дайте-ка я прежде выскажу свои соображения. Проверю, так сказать, свои способности в области логики.

Никитин был очень нервным человеком, но мало кто замечал это, так как он умел скрывать свои чувства. Полковник мог шутить и посмеиваться даже тогда, когда ему было вовсе не до шуток. Майор Киреев, однако, знал Никитина лучше других, и его не обманывал этот шутливый тон. Да и сам Никитин недолго скрывал свое беспокойство. Походив в задумчивости по кабинету, он проговорил совершенно серьезно:

— Смущает меня в этом деле легкость нашей удачи, Антон Иванович. А когда имеешь дело с таким противником, как Счастливчик, легкая удача не может не показаться подозрительной… Достаточно ли хорошо знаете вы, кто такой Иглицкий?

Киреев попросил разрешения закурить. Глубоко затянувшись и медленно выпуская дым через нос, ответил неторопливо:

— Прежде всего, он очень опытный агент международной категории и, конечно, такой же Иглицкий, как я Хмельницкий.

— А то, что он племянник одного из крупных промышленников Западного полушария, — прищурясь, спросил Никитин, — и то, что у него диплом воспитанника Колумбийского университета, вам известно?

— Нет, это мне не было известно, но я и без того все время чувствовал, что он враг матерый.

— А раз так — значит, он не мог сдаться нам так просто, даже попав в ловушку, — заключил Никитин и, встав из-за стола, медленно стал ходить по комнате. — Посмотрим, однако, что он мог предпринять в создавшейся обстановке. И Иглицкий, и его начальство, конечно, хорошо знали цену чертежам Гурова. Знали они и о том, что Гуров и его сотрудники в одно только изготовление их вложили почти полугодовой труд. Обстоятельство это я подчеркиваю потому, что в случае исчезновения чертежей или уничтожения их пришлось бы немало потрудиться, прежде чем восстановить все в первоначальном виде. А для этого достаточно было бы только чиркнуть спичкой. Почему же он не сделал этого?

Никитин снова сел за стол и молчал так долго, что Кирееву показалось, будто он ждет от него ответа.

— Иглицкому, видимо, нужно было вернуть нам эти чертежи, чтобы усыпить нашу бдительность! — убежденно заключил полковник. — Создать впечатление полной капитуляции, тогда как на самом деле он, возможно, нашел какой-то иной путь похищения чертежей… Но какой? Рация, конечно, отпадает.

— Рация отпадает только частично, товарищ полковник, — осторожно заметил Киреев. — Только лишь в смысле невозможности передачи чертежей с ее помощью. Но рация тут играет все же какую-то роль: Иглицкий пользовался ею незадолго до того, как сдался нам. Лампы ее не успели еще остыть, когда я их ощупал.

— Какой же вывод делаете вы из этого?

— Иглицкий, наверно, связывался с резидентом, для того чтобы сообщить ему о новом плане похищения чертежей Гурова.

— Что ж, с этой догадкой можно согласиться, — подумав немного, проговорил Никитин. — Но каков же все-таки этот новый план?

Майор Киреев молча достал из кармана фотографию и положил на стол перед Никитиным. Полковник взял ее и с любопытством стал разглядывать.

— Если не ошибаюсь, — заметил он, — это внешний вид дачи Иглицкого?

— Так точно, товарищ полковник. Обратите внимание на окна. Видите, как они прикрыты диким виноградом? В комнатах дачи всегда царил полумрак. Вначале мы как-то не учли этого обстоятельства. Но, побывав там сегодня еще раз, я понял, почему над одним из окон оборваны виноградные лозы. По той же причине, конечно, и гардина сорвана.

— Но как же вы сразу-то не обратили на это внимания? — недовольно прервал Киреева Никитин. — Нет, мы этого не оставили без внимания, товарищ полковник, — спокойно ответил Киреев. — Но тогда мы решили, что Иглицкий потому сорвал гардину и оборвал виноградные лозы, что собирался бежать через окно.

— А теперь? — нетерпеливо спросил Никитин.

— А теперь напрашивается другой вывод — Иглицкому, видимо, нужен был свет…

Никитин решительно хлопнул ладонью по столу:

— Да, это так! А свет ему, видимо, нужен был для того, чтобы сфотографировать чертежи.

— Я тоже так полагаю, товарищ полковник, — кивнул головой Киреев.

Но Никитин уже не слушал майора. Мысли его были заняты новой догадкой. Он вышел из-за стола и снова стал торопливо ходить по кабинету, изредка, по давней своей привычке, пощелкивая пальцами.

— Значит, чертежи Гурова теперь на фотопленке… — задумчиво говорил он, ни к кому не обращаясь. — Куда же, однако, он мог спрятать эту пленку?.. — И, остановившись перед Киреевым, спросил: — Вы обыскивали его?

— Конечно, товарищ полковник. И его обыскали, и на Даче ничего не оставили без внимания. А сегодня я снова все обследовал там самым тщательным образом.

— Что же он, проглотил ее, что ли?

— Думаю, что он ухитрился все-таки спрятать ее куда-то. И можно не сомневаться, что вскоре кто-нибудь из-за рубежа обязательно пожалует к нам за этой пленкой.