Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

— Вот и я о том же говорю! — оживился Абакумов. — Делле — фигура крупная в гиммлеровском ведомстве, и разменивать его на роль курьера, даже имея в виду вербовку Леонова, — это слишком мелко. Наверняка перед ним поставлена более масштабная задача.

— Судя по тому, как он уверенно ведет себя в Москве, напрашивается вывод, что этот засланец здесь не в первый раз, — предположил Барышников.

— Точно, не в первый. Я тут уточнил кое-что. Он до войны почти полтора года техническим специалистом числился. Так что город прекрасно знает, раз сумел не попасть под засветку нашего наблюдения, — отрапортовал Окунев.

— Молодец, Андрей, оперативно сработал, — похвалил его Абакумов. — Но это только усложняет задачу, а решить мы ее обязаны во что бы то ни стало.

— Виктор Семенович, — вдруг оживился Утехин. — А если спалить Делле на связи с другими агентами?

— На связи, говоришь?.. — Абакумов призадумался. — Что ж, это дельное предложение. Вопрос только в том, где их искать, других агентов, — времени-то у нас почти не осталось.

— По крайней мере направление нам известно — Москва — Калуга! — предположил Барышников. — Оба раза рация работала на этом участке.

— Причем ближе к Калуге, — поддержал Окунев. — Об этом говорит одна маленькая деталь. В беседе Делле проговорился, что остановился рядом с Калугой.

— Получается задача с одним неизвестным, — заключил Абакумов. — Если решим ее — найдем лежку Делле, а там уже и шпионские связи можно будет поворошить.

— Но силами наших двух отделов с такой масштабной задачей не справиться, — посетовал Утехин.

— Насчет сил, Георгий Валентинович, не переживай, поможем, тут важнее, чтобы с умом сработали и в нужный момент не подкачали.

— Не подкачаем, Виктор Семенович! — дружно заверили его офицеры.

— Я надеюсь! — улыбнулся Абакумов и отдал распоряжение: — Владимир Яковлевич, пусть наши разведчики в очередной радиограмме пожалуются на Делле. За нарушение конспирации его наверняка по головке не погладят, а потом, когда мы уберем его, это поможет отвести подозрения от Бутырина и соответственно от нашей операции.

На следующий день на имя Грефе ушло очередное донесение. В нем сообщалось о внезапном появлении Делле в незапланированном месте, что было чревато провалом. В ответной радиограмме было обещано повлиять на него.

Тем временем десятки оперативных групп СМЕРШ вели кропотливый поиск логова гитлеровского резидента. Удача пришла к ним двадцать четвертого декабря. После встречи агента с Бутыриным на Курском вокзале одна из оперативных групп, разбросанных на участке Москва — Калуга, засекла Делле, сходящего с поезда с каким-то здоровяком в Малоярославце, и уже дальше не выпускала эту пару из виду. Как выяснилось, агент жил в небольшом частном домике, и с этого дня все его обитатели оказались под колпаком военной контрразведки. Оставшееся до Нового года время Делле и Кемпке продолжали мотаться по Подмосковью и встречаться с агентами, даже не подозревая, что вокруг них и вокруг активируемой ими шпионской сети неумолимо сжималась петля, сплетенная на Лубянке.

Глава 17

Такие дни, как 10 января 1944 года, редко выпадают в Подмосковье. Бушевавшая почти всю ночь метель к рассвету стихла, небо быстро прояснилось, и сквозь морозную дымку проглянуло блеклое зимнее солнце. Заснеженный лес ожил. О войне напоминал лишь комариный писк морзянки, раздававшийся на поляне. Агентурная группа Делле выходила на связь с Берлином.

Лютый мороз щипал радиста за пальцы, и тот спешил и с такой скоростью нажимал на ключ передачи, что в глазах начинало рябить. Сам Делле прятался неподалеку. Крепко сжимая в побелевшей руке пистолет, он следил за тропинкой, ведущей к железнодорожной станции Детчино. На противоположной стороне поляны радиста караулил Кемпке. Поеживаясь от холода, он на чем свет стоит клял в душе Делле за типично прусское упрямство. Ведь предлагал же ему Дериглаз выйти на связь с «Цеппелином» с окраины Малоярославца, но тот настоял на своем и погнал их в этот дурацкий лес! От собачьего холода Кемпке уже не чувствовал под собой ног и, чтобы окончательно не околеть, все чаще и чаще прикладывался к фляжке с водкой. Хуже всего приходилось Дериглазу — он не мог оторваться от радиопередатчика ни на секунду. Когда последний знак ушел в эфир, радист, следуя примеру Кемпке, тоже выпил. Сорокаградусная водка забулькала в его промерзшем горле, как обыкновенная вода в водопроводной трубе, но Делле, выхватив фляжку у него из рук, прикрикнул:

— Хватит! Нам что, тебя потом на своем горбу тащить?

— От тебя дождешься! — огрызнулся Дериглаз.

— Заткнись! Прячь рацию — и уносим ноги! — Делле натренированным движением сдернул с ветки антенну и сунул в руки радисту.

Дериглаз непослушными пальцами принялся скручивать шнур, но тот не держался в руках и валился в снег. На помощь пришел Кемпке, вдвоем они быстро запихнули рацию в вещмешок, а потом все трое, построившись цепочкой, рысью побежали к станции.