Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

Перечитав текст дважды, Штайн, словно не веря собственным глазам, повертел листок перед носом. До этого момента он с глубоким уважением относился к Канарису. За четыре года совместной службы ему не раз приходилось убеждаться в незаурядных способностях адмирала как разведчика и поразительной дальновидности как руководителя. Кажущиеся на первый взгляд рутинными операции после его вмешательства получали неожиданное развитие и приносили блестящие результаты. Железный крест второй степени, полученный Штайном из рук Канариса за разведывательную операцию под Моздоком, являлся лишним тому подтверждением. Но в сложившейся обстановке, когда фронт на Северном Кавказе трещал по всем швам и они с Клейстом не сегодня, так завтра могут быть сброшенными накатывающими с гор частями русских в Черное и Азовское моря, приказ Канариса был абсолютным безумием. Это надо было делать полгода, ну или, может, пару месяцев назад, когда ситуация позволяла выделить необходимые людские и материальные ресурсы и дарила надежду на прорыв через позиции русских хотя бы одной-двух хорошо подготовленных групп из десятка забрасываемых. Но теперь в этих обстоятельствах, когда русские в любой момент могли окружить войска Клейста, как совсем недавно войска фон Паулюса, это казалось каким-то сюрреалистическим бредом. Штайн тяжело вздохнул и, внутренне выругавшись, заскрежетал зубами.

Шифровка взорвала его. Он выскочил из-за стола и лихорадочно заметался по тесной комнатенке, где некогда размещалось правление консервного завода. В этой богом и чертом забытой казацкой станице Крымская, где временно находился штаб «Абвергруппы 102», в течение недели ему предстояло сделать то, чего не удалось добиться за все предыдущие семь месяцев упорных и кровопролитных боев. Пять самых боеспособных групп агентов, направленных им и его предшественниками капитаном Гессом и подполковником фон Гопф-Гоером для совершения диверсий в Туапсе, Поти и Баку, бесследно канули в ужасающую неизвестность.

«Собачье дерьмо! Свиньи! Вам, сидя в Берлине в теплых кабинетах, легко командовать!» — проклинал в душе Штайн своих начальников.

И было за что. Натиск большевиков оказался настолько стремительным и брутальным, что всего за несколько дней линия фронта откатилась от Армавира и Белой Глины к Краснодару. Оставаться в городе, продолжая испытывать судьбу в тихих, хорошо оборудованных, уютных особняках по улицам Седина и Комсомольской, было равносильно банальному самоубийству. Поэтому, не дожидаясь команды сверху, он на свой страх и риск принял решение эвакуировать группу. Эвакуация из Краснодара скорее напоминала паническое бегство. Впопыхах забыли даже про трех лазутчиков-партизан, оставленных в камерах. Кто-то из штабных идиотов попытался встать в позу великого стратега и обвинить абверовцев в трусости, но Штайну было плевать на это. А через двое суток город пал. После этого целая неделя ушла на то, чтобы более или менее разобраться, кого и где разместить, как наиболее разумно организовать дальнейшую работу. Его заместитель, немногословный и исполнительный обер-лейтенант Краузе, с архивом и картотекой на агентуру, заброшенную в тыл Красной Армии, осел в приморском городке Темрюк, подальше от фронта, а главное — ненасытных спецгрупп военной контрразведки русских, которые готовы были истребить самих себя, но достать все, что можно, из документации или «живого товара» противника. Сам он обосновался в предгорной станице и уже вторую неделю с заместителем по контрразведке лейтенантом Райхдихтом, лейтенантом Рейхером, фельдфебелем Бокком, радистом Куном и русскими инструкторами подполковником Самутиным и старшим лейтенантом Петренко в пожарном порядке занимался подготовкой к переброске разведывательно-диверсионных групп в тыл Сорок шестой русской армии под Геленджик и Новороссийск.

Обойдя застывшего шифровальщика, Штайн снова вернулся к столу, склонился над шифровкой и, словно увидев ее впервые, еще раз перечитал последний абзац. Канарис не оставлял ему ни малейшей лазейки и требовал любой ценой выполнить приказ, обещая за это неслыханные награды и почти неслыханное штурмовое повышение по службе.

«Награды! Новая должность в штабе отдела “Вилли-2”. Какой, к черту, штаб?! Какая еще должность?! Когда ни сегодня, так завтра нас всех попросту сметут в море!» В груди Штайна начал вскипать гнев фронтового офицера, ненавидящего штабную психологию. Он вскинул голову и яростным взглядом прошелся по шифровальщику. Губы обер-лейтенанта скривились в угрожающей гримасе, глаза недобро блеснули серо-стальным блеском. Ото сна не осталось и следа.

Ефрейтор вскинулся по стойке «смирно», на его сером от хронической бессонницы лице промелькнула болезненная гримаса, а в глазах проступило сочувствие.

— Лучше бы ты ее не приносил! — в сердцах бросил Штайн и отшвырнул от себя шифровку.

— Что поделать, господин обер-лейтенант, служба, — уныло ответил ефрейтор, забрал проклятую шифровку со стола, положил в красную папку и, тихо щелкнув каблуками давно не чищенных сапог, повернулся кругом и скрылся за дверью.