Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

Взяв темно-коричневую папку, Иванов передал ее Барышникову. Тот раскрыл ее и достал документ — два листа, исписанные от руки. Это были перечень разведывательных групп с указанием мест дислокации в тылу противника и поименный список зафронтовой агентуры. Ее оказалось совсем немного: по признанию Иванова, только двое имели перспективу проникнуть в гитлеровскую разведку. Барышников не стал вникать в причины сложившегося положения — они были понятны и так. Потери оперативного состава, еще большие потери среди агентуры, а главное — недостаточно кропотливая работа по подбору и подготовке разведчиков пока не позволяли рассчитывать на серьезный результат. Однако разговор на эту тему между ними так и не состоялся. В кабинет вошел дежурный и доложил о готовности самолета к вылету в Москву.

Офицеры поторопились закончить обед и спустились во двор. Там их уже поджидали сотрудники оперативной группы Управления, работавшие в отделе. Рассевшись по двум машинам, они в сопровождении немногочисленной охраны выехали на аэродром. По пути Иванов не удержался от вопроса, который в последнее время не давал покоя ни ему, ни его подчиненным. Упорный слух об очередной реорганизации военной контрразведки, несмотря на завесу тайны, все-таки просочился в войска из кабинетов Лубянки и теперь будоражил умы оперативников самыми немыслимыми предположениями. Наклонившись к водителю, он распорядился:

— Гена, а ну натяни шапку, чтоб уши не замерзли!

Разбитной сержант, за время службы в Особом отделе привыкший ничему не удивляться и уж тем более не задавать лишних вопросов, ловко опустил отвороты шапки и завязал тесемки, прихватив их зубами. Барышников с недоумением смотрел на эти странные манипуляции:

— Андрей Иванович, ты чего чудишь?

— Извини, Владимир Яковлевич, конечно, оно не моего ума дело, но скажи честно — что с нами дальше будет?

— О чем ты?!

— Ладно, не прикидывайся! Мои хлопцы уже по всем углам шушукаются, что нас опять перетряхивать собираются. Почему?

— А, вот в чем дело. — Лицо Барышникова посуровело, и он уклонился от ответа: — Я тоже мало что знаю.

— Но ведь все-таки знаешь! Говорят, опять под военных пойдем? Это же глупость несусветная! — не унимался Иванов.

— Андрей Иванович, не спеши с выводами, как говорится, поживем — увидим.

— Да тут спеши не спеши! Неужели сорок первый ничему не научил?! Вспомни, как перед войной мы вместо контрразведки портянки и сапоги на складах считали, у полуграмотных политруков учились «врагов народа» распознавать, а «отцы-командиры» лучших оперов в строй поставили. И что из этого вышло? В октябре Гитлер под Москвой очутился! Как бы на этот раз вообще в жопе не оказаться.

— Андрей, остановись, ты что-то сегодня совсем уж раздухарился! — осадил его Барышников. — Могу только одно сказать: хуже не станет. Дела всем хватит. Готовь первоклассную агентуру — с ней точно не пропадешь! А разговоры свои дурацкие раз и навсегда брось! Как друг и старший товарищ советую, — закончил он разговор и насупленно уставился перед собой.

Позади остались развалины северной окраины Краснодара, и дорога, прямая как стрела, вывела к аэродрому. Об ожесточенности проходивших здесь недавно боев красноречиво свидетельствовали обугленные глазницы окон диспетчерской службы, казарм и складов, вздыбившиеся над землей остовы сгоревших гитлеровских самолетов и изрытая, будто гигантское картофельное поле, разрывами авиабомб территория у зенитных батарей. Вокруг взлетной полосы, подобно огромному муравейнику, сновали военные саперы, заделывая последние воронки и стаскивая ко рву обломки разбитой техники. В дальнем ее конце, не к месту напоминая стайку нахохлившихся воробьев, разместилась первая эскадрилья легких бомбардировщиков. Рядом с нею, подрагивая мелкой дрожью, ждал команды на взлет транспортный самолет из специального отряда НКВД.

Машины с контрразведчиками остановились прямо у трапа. Барышников на прощание крепко пожал Иванову руку и вместе с офицерами оперативной группы поднялся на борт. Командир экипажа, бравый капитан, с которым ему не раз приходилось вылетать для проверки в войска, доложив о готовности к полету и получив «добро», возвратился в кабину.

Самолет взревел двигателями и, неторопливо развернувшись, побежал вперед по полосе. Легко оторвавшись от земли, он взял курс на северо-восток и через два часа благополучно приземлился в Саратове. После дозаправки и приема спецпочты из местного управления НКВД полет к Москве продолжился. Под крылом тянулись занесенные сугробами бескрайние леса, среди которых затерялись, казалось, безлюдные деревушки и маленькие городки. Вскоре и их поглотила густая, напоминающая кисель ночная мгла. Перед самой столицей на транспортник обрушился снежный заряд, но опытный экипаж сумел занять нужный эшелон и после непродолжительной болтанки все-таки совершил посадку.