Загадка Фестского диска и змеепоклонники

«Покинули они поселок Где Падает Дождь, Эцемаль, там, где вступил сын Всебога, Господин Неба, Господин-Госпожа, тот, кто есть Чудотворная Дева. И сказал господин:

— Да опустят щиты свои чималлы из кинич Какмо. Нельзя уже здесь царствовать. Но остается Чудотворец, милосердный.

— Да будут унижены шнуры, да будут унижены ленты, упавшие с неба. Да будет унижено слово, упавшее с неба.

Так оказали честь его царствованию другие народы, сказано было, ибо ненужными стали владыки боги из Эмаля!..»

Эти ленты с неба, как бы приравненные богу, коли они вынуждены были уступить ему, должны были быть — и были! — чем-то чрезвычайно важным. Они были равноценны слову бога как слову созидающему, которое тоже пришло с небес. Ну с чем еще можно было сравнить слова, в такой мере уравненные с лентами-хромосомами, которые на рисунках кодексов изображены в яйцеклетке и перевоплощаются в человека, как не с генетической записью?

«И тогда ушли великие ицы… Дух их не хотел ни Дзулей, ни их христианства…»

Майя не только писали о них, но и выдолбили их на камне. С фасада храма в Каба, украшенного маскаронами, подобиями лент двойной гелисы и рядов клеток, спускались еще и висящие в воздухе каменные полосы со знаками клеток, изображающих носы Чака — бога дождя. Такими полосами были заполнены страницы кодексов и фрески в дворцах не только на земле майя и миштеков, но и в других регионах страны.

Угадав в них именно биологическое значение и приняв во внимание толкование мифа, и прежде всего смысла воплощений Кецалькоатля, я открыл себе путь к прочтению последующих глав рисованных хроник. С особым нетерпением я ждал того момента, когда смогу сказать что-то свое относительно 9-й страницы кодекса Нутталь. Ее содержанием, как его воспринял Альфонсо Касо, было переданное в рисунках, в сочетании с деяниями богов, рождение сына княжны З-Кремень. Я намерен был показать, что эти деяния следует понимать именно как природный процесс. И я проделал это, чтобы в конце узнать, что тело для индейцев по сути своей есть не что иное, как

ХРАМ ХРОМОСОМ!

Да, результат превзошел мои ожидания. Я мог это сказать с полной уверенностью. Древний кодекс заговорил, явив вдруг правду такого значения, такой силы и глубины, что она стала для меня ключом к пониманию психологии древних мексиканцев. Словно свет рассеял тот вечный мрак, в который для нынешних поколений погружено своеобразнейшее мышление тех древних народов Мексики. Открылась вообще истина, относящаяся не только к ним.

Читать я начал с нижнего правого угла.

Сосуд бога, заполненный драгоценной живой водой, — яйцеклетка. Тут начало княжеского чада: потомок, пока еще в генетической «записи», начинает жизнь Шолотлем, покидающим кувшин, свое прежнее обиталище. Отсюда он поднимается к более высокому состоянию, воплощая в жизнь «запись». На шее у него коскатль— «ожерелье драгоценных камней», или иероглиф слова «ребенок»; в руке же две струйки дыма — символ идущей жизни, «тлеющего», как копаля.

Рисунок выше изображает круглый драгоценный камень — органическую клетку, вписанную в солнечный диск, который своим «зубчатым» ободком символизирует йетекоматлъ (ие(есотаф —иероглиф слова «еда», «пища», что в целом читается как «солнце есть пища для жизни». Солнце же опирается на спину кецаля— священной птицы, одного из воплощений Солнечного Орла.

Из середины клетки выскакивает мрачный одноногий бог Тескатлипока, невидимый, вездесущий, тот, кто все знает и все видит своим глазом-кольцом, анауатль,и кто подтолкнул Шолотля — Кецалькоатля к материализации, к внешней жизни, уговорив его покинуть невидимое «небо» — клетку и посему оказался сотворцом первого в земной жизни человека и всех последующих людей. Не зря ведь на шее у него многозначительный иероглиф слова «ребенок», коскатль,а на голове — морда ягуара, символизирующего все сугубо земное, органическое.