Загадка Фестского диска и змеепоклонники

Таким образом, оставалось решить, что представляют собою кости из этого мифа. Мне было ясно, что их следует понимать не как разбросанные в могилах распавшиеся скелеты, останки умерших мужчины и женщины, но как контур,» канву для ткани», «внутренние леса», «арматуру конструкции», которая заполняется живым содержанием. При таком понимании кости вполне могут быть хромосомами, несущими в себе «генетический скелет» человека. Так я и решил их понимать. В свою очередь, это потребовало принятия особой концепции Миктлана — Страны Мертвых, — совершенно отличного понятия загробного мира, выработанного европейской культурой, куда люди уходят после смерти и откуда нет возврата. У меня уже имелись некоторые указания на то, что Миктлан отнюдь не такая вот туманная равнина со слоняющимися по ней душами, но разобраться в этом я решил потом. Сейчас мне достаточно было отметить, что кости, вынесенные Кецалькоатлем, исходили из сферы, близкой к мертвой материи. Именно благодаря содержащимся в них генам, биохимическим «рецептам», простые химические соединения, мертвые составляющие, включаются в живые процессы.

А ежели речь идет о хромосомах, то, надеялся я, какой-нибудь рисунок из мексиканской иконографии должен подтверждать эту мою тезу. Может, найду, мечтал я, изображение той вязанки, того пучка, который был вынесен из Миктлана, чтобы стать человеком?

Первым знаком, что я на верном пути, стало изображение Кецалькоатля, которое я отыскал в Бурбонском кодексе. Здесь в маске Эекатля — как творец одухотворенных людей. В его богатом головном уборе я обнаружил берцовую кость, одну — о, как я надеялся! — из тех, которые он вынес из Миктлана. Эта кость — я глазом своим не верил — превращалась в ленту драгоценного камня, а камень, изумруд, распускался зеленым цветком…

«Расцветающая кость в его прическе, — писала Лоретта Сежурне, объясняя подобный рисунок, — символизирует переход материи на духовный уровень».

Итак, мог я сказать себе, кость-хромосома, или полосчатая лента, через «драгоценный камень» — яйцеклетку распускается цветком — сознанием человека! Лента переходит в змея, а он, как я уже не раз показывал, есть хромосома! И — что особенно существенно — он одновременно и божество, Пернатый Змей, Кецалькоатль, и хромосома, таким образом, обожествляется. Изображение дополняет ручная кадильница — сосуд для сжигания смолы. Однако она не в руке — она вырастает из ленты, из змея, из драгоценного камня. Из цветка! Дым же, который источает тлеющая в ней смола, символизирует, как известно, жизнь.

_{Рис. 77. Кецалькоатль и его двойная «животворная палочка» (кодекс Виндобоненси)}

Где еще можно было поискать указания на природу того божественного трофея из Страны Мертвых, коему мы обязаны своим существованием? В памяти всплыло прекрасно известное, множество раз повторяемое изображение бога с предметом в руке, который исследователи считают именно его очень важным атрибутом — «животворным жезлом Кецалькоатля». В кодексе Виндобоненси на 48-й странице мы видим его вот таким:

Да, эти две соединенные палочки несут в себе животворную силу! Именно из-за них этого бога именовали тем, «который знает секрет всех чар», а его день в календаре был посвящен волшебникам, чародеям и магам. Одним словом, я был готов согласиться, что здесь Кецалькоатль держит в руке особые палочки, символизирующие идею удвоения живого создания. А способность к самокопированию есть квинтэссенция жизни. Жизнь возникла благодаря именно этому свойству хромосом. Первыми молекулами, которые можно было назвать живыми, были те, которые начали создавать копии самих себя. Вот ими четыре миллиарда лет спустя и должен был, по мифу, воспользоваться Кецалькоатль, дабы создать человека. Именно в них, в хромосомах, скрывается тайна прорыва материи из инертного, живого мира — в жизнь. Более того: в них чудо появления структур несоизмеримо более сложных, нежели они сами, хромосомы.

Круг замкнулся, мог сказать я себе. Вот она, на рисунке и в мифе, история костей, которые, вынесенные из Миктлана, превратились в тело и в нем распустились соцветием духа: мысли, науки, музыки, радующих игр Кецалькоатля.

Мысль об этом прошла в поколениях долгий путь, прежде чем ацтекский поэт мог пропеть эти слова:

…прорастает наше сердце,

несколько чашечек раскрывает

цветок нашего тела и потом засыхает!

… прорастают драгоценные камни,

раскрываются перья кецаля:

может, они — твое сердце, о ты, животворный.

…на короткое время одолжили мы твои прекрасные цветы:

в конце концов — цветы сухие!