Загадка Фишера

ВОПРОС: Но позвольте, Ласкер, например, был чемпионом мира 27 лет!

Р. ФИШЕР: Если кто-то был чемпионом мира много лет, это еще не значит, что он великий шахматист, так же как мы не назовем властелина великим только потому, что он долго правил…

ВОПРОС: Тогда – Ваше мнение о Ласкере?

Р. ФИШЕР: Эмануил Ласкер был «кафейным» шахматистом – малосведущим по части дебютов и иногда игнорировавшим принципы позиционной игры.

ВОПРОС: Но все же чемпион мира…

Р. ФИШЕР: Я не понимаю его игры! Он почти в каждой партии стоял хуже, но каким-то образом ухитрялся выигрывать большинство из них…

ВОПРОС: А чемпион мира Тигран Петросян?

Р. ФИШЕР: Он, конечно, очень тонкий игрок…

ВОПРОС: Комментируя этот список сильнейших, Макс Эйве писал, что Вы сознательно (или несознательно) принижали прямых конкурентов в борьбе за мировое первенство за счет возвышения шахматистов «старой гвардии», уже менее опасных для вас…

Р. ФИШЕР: Но ведь тот же Эйве признал, что каждый имеет право на симпатии, так же как и на свое мнение о силе игры и величине таланта того или иного шахматиста. Нет ничего удивительного, что я воспользовался этим правом…

ВОПРОС: За годы своей шахматной деятельности Вы встречались, пожалуй, со всеми выдающимися шахматистами второй половины, точнее второй трети, XX столетия. Не могли бы Вы хотя бы вкратце охарактеризовать каждого из них?

Р. ФИШЕР: Экс-чемпион мира доктор МАКС ЭЙВЕ в течение нескольких десятилетий считался крупнейшим авторитетом в области дебюта.

ВАСИЛИЙ СМЫСЛОВ никогда не играет легкомысленно. Проанализировав его партии, я пришел к выводу, что он величайший мастер эндшпиля.

МИХАИЛ БОТВИННИК лучше играет в матчах, чем в турнирах, а ЕФИМ ГЕЛЛЕР, наоборот, очень опасный турнирный игрок.

Наиболее сильное впечатление в Ботвиннике на меня производит его самодисциплина. Он стал школой того, как избегать поверхностности. Я нахожусь также под впечатлением его самообладания и железной логики. Ботвинник неподражаем в своем стиле, он играет с точностью машины. Вспоминаю мою единственную встречу с ним на Олимпиаде в Варне (1962).

Партия была отложена, и о том, что она завершится вничью, стало известно во время завтрака. Столы советской и американской команд были расположены рядом. Кто-то спросил Ботвинника, что он думает об отложенной позиции. Едва оторвавшись от еды, чемпион мира пожал плечами: «Ничья». Это слово распространилось с быстротой молнии, и я слышал, как кто-то за столиком английской команды сказал: «Русские говорят, что Фишер мог выиграть до откладывания…»

ПАУЛЬ КЕРЕС с 1938 года считался одним из лучших шахматистов мира. Начав свою карьеру как шахматист атакующего стиля, он затем переключился на позиционную игру. На его невозмутимом лице всегда можно было прочитать, что он делает самый естественный в данном положении ход…

Когда-то претендовавший на мировую корону венгерский гроссмейстер ЛАСЛО САБО выступал в 60-е годы уже неровно. Мне хорошо запомнилась наша партия на Олимпиаде в Лейпциге (1960). Никогда не забуду огорченного лица Сабо, когда он взял своего короля и, сдаваясь, тихо положил его в центре доски…

ТИГРАНА ПЕТРОСЯНА трудно сбить с пути даже хорошими ходами. Он придерживался своего плана игры. Меня всегда поражало его умение, добившись отличной позиции, все время находить маневры, усиливающие ее. Он любил играть в «кошки-мышки», надеясь, что его партнер ошибется, когда нет прямой угрозы. Самое поразительное, что они действительно ошибались! Петросян хорошо умел видеть и устранять опасность за 20 ходов до того, как она возникает! Если бы он играл поактивнее, то был бы сильнее всех…

БЕНТ ЛАРСЕН остается одним из немногих упрямцев, которые не хотят расставаться с вариантом «дракона» в сицилианской защите. А ведь атака белых здесь развивается сама собой… Слабые шахматисты одолевают ею гроссмейстеров. Однажды, когда «югославская атака» только появилась, я, просматривая «Шахматный бюллетень», обнаружил, что из каждых десяти партий белые выигрывают около девяти. Удастся ли черным усилить вариант? Поживем – увидим… Как правило, Ларсен избирает самые инициативные продолжения, но, переоценивая свои возможности, попадает в сомнительные позиции. Он часто находится во власти иллюзий.

Его партнер по многим матчам и турнирам ЛАЙОШ ПОРТИШ хорошо искушен в тонкостях староиндийской защиты. Но ему не хватает уверенности в своих силах.

С югославским гроссмейстером СВЕТОЗАРОМ ГЛИГОРИЧЕМ я сыграл более дюжины партий, и до 1966 года он был «трудным» для меня соперником. Помню нашу партию на турнире в Бледе (1961), закончившуюся вничью. Глигорич был настолько уверен, что я найду единственный спасающий ход, что записал его на своем бланке, пока я задумался на минуту, пытаясь найти что-нибудь посильнее…