Загадка Катилины

Поток оказался быстрым и холодным. Вода доходила до колен. Когда я достиг другого берега, ступни мои совсем онемели от холода, но скоро я об этом забыл — мы быстро вскарабкались по склону и подошли ко входу в шахту.

А что, если там ее нет? Сердце мое билось слишком быстро, и я не мог придумать, что же нам следует делать дальше. А что, если она там? Она, конечно, должна выдержать одну ночь, повторял я себе. Там не дует ветер, а без еды день потерпеть можно. Но в каком состоянии они ее оставили, и вдруг она боится темноты? Вдруг она отправилась погулять и упала в бездну? С каждым шагом мне становилось все тревожней, и вскоре я не мог сказать, что доставляло мне большие мучения — физическая усталость или тревога. Я упал на колени и хотел, чтобы убежавший вперед Метон нашел ее, а я просто подождал бы, но пересилил себя и встал. Я ковылял вперед, ругая Каталину, ненавидя богов и моля Фортуну.

Наконец-то показался вход. Метона не было видно. Он уже перелез через стену, которую построили, чтобы помешать козам и через которую маленькой девочке не перебраться. Я побежал, хотя и чувствовал, что грудь моя вот-вот разорвется. «Ты старик и дурак, — повторял я себе. — Ты повернулся спиной к миру, и вот мир напомнил о себе, отплатил за твое презрение к нему! Ты отбросил свой разум, как гладиатор отбрасывает меч; но у гладиатора нет выбора — сражаться или умереть. Так и у тебя только один выбор — либо прокладывать свою дорогу сквозь путаницу событий, либо умереть. Как глупо покидать Рим, когда тебе самой судьбой предназначено находиться там. Диана!»

Подойдя к стене, я хотел позвать Метона и ее, но боялся ответа. Я кое-как вскарабкался на стену и упал по другую сторону. Неподалеку оказался Метон, в руках он что-то нес. Он обернулся, и я увидал слезы в его глазах.

— Ох, нет, Метон! — простонал я.

— Папа, папа, ты пришел! Я так и знала!

Диана спрыгнула с рук Метона и подбежала ко мне. Я прислонился к стене, обнимая ее.

— Я всем им говорила, что ты придешь! — кричала она.

Я отстранил ее и осмотрел. Одежда ее порвалась, лицо запачкано грязью, но ничего страшного не заметно. Я снова прижал ее и закрыл глаза от нахлынувших слез.

— Я говорила им, говорила им, — повторяла она, пока я не спросил, про кого она говорит.

— Про тех, остальных!

— Каких остальных?

— Других мальчиков и девочек.

В полумраке шахты она указала на линию черепов, выстроенных вдоль одной из стен — останки рабов.

— Не помню, чтобы они там были в прошлый раз, не правда ли, Метон? — сказал я озадаченно.

— Нет, — прошептал он.

— Это я сделала, — сказала Диана. — Это я их собрала вместе.

— Но зачем?

— Потому что они были одни, сами по себе, и я была одна, мне было очень холодно этой ночью, папа, а представь, как им холодно без кожи.

Я заботливо посмотрел на нее.

— И как ты думаешь, кто они, Диана?

— Другие мальчики и девочки, конечно. Те, кого привел сюда злой царь, чтобы их съел Минотавр. Посмотри, он всех съел, только кости остались! Бедняжки! Когда рабы Клавдии меня привели сюда, я сразу догадалась, что это Лабиринт. Они опустили меня по эту сторону стены и не подымали обратно, хотя я кричала и говорила, что они еще пожалеют. Как ты думаешь, они надеялись, что Минотавр съест меня?

— Ох, Диана, — сказал я, обнимая ее, — ты, должно быть, так напугалась!

— Не так уж и напугалась.

— Нет?

— Нет. Вот Метон бы испугался, потому что он боится Минотавра, но я не боюсь.

— Почему?

— Потому что Минотавр давно погиб.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что ты сам мне рассказывал, папа. Разве не помнишь?

— Да. Помню. — Я вспомнил тот летний день, когда она прибежала сказать мне, что в доме ожидает гость из Рима, и заодно спросила про Минотавра, потому что им ее напугал Метон. — Да, я сказал тебе, что герой по имени Тезей его убил.

— Вот-вот. Потому я и не испугалась, только немного замерзла, и не с кем было поговорить, ведь они не могут разговаривать. И проголодалась. Папа, я так проголодалась! Нельзя ли чего-нибудь поесть? Но только пусть готовит не Конгрион — он хочет отравить нас…

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

Метон предложил порезать Конгриона на кусочки и поджарить их. Я сказал, что еда будет слишком жирной, а кроме того, он мог бы и сам проглотить яд и, следовательно, отравить нас. Вифания предложила бросить его в колодец и смотреть, как он медленно умирает с голода. Но зачем снова загрязнять колодец? Практичный Экон сказал, что можно продать его нашим недругам, зная, что он в любой момент может их отравить или предать. Разумное предложение, подумал я, только кого же мы так не любим?