Загадка Катилины

— Настало время Метону направить стопы свои на Форум и, облаченному в тогу, взойти вместе со мной в храм Юпитера для определения воли богов.

Я огляделся по сторонам и заметил, что Марк Целий ушел.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Гости разошлись, пожелав всего хорошего. Под руководством Вифании и Менении кухонные рабыни принялись убирать со столов и складывать остатки пищи в специальные кувшины. Оставшимся рабам Экон приказал навести повсюду чистоту и приготовился к выходу. Никогда римлянину не добиться уважения на Форуме, если у него нет свиты — чем длиннее свита, тем больше уважение, а, как говорит Цицерон, раб занимает столько же места, сколько и гражданин. Наша свита будет маленькой, но впечатляющей, с самим Руфом во главе. Муммий с Аполлонием заявили, что тоже будут сопровождать нас. Дополнят процессию несколько граждан и свободных людей, связанных с Эконом узами взаимных обязательств.

По узкой дорожке мы спустились к выходу на Субуру, где нас ожидали взятые внаем носилки. Диану оставили дома (благодаря Менении она не особенно протестовала), и я сел вместе с Вифанией, Экон поехал с Мененией, а Метон — в передних носилках, вместе с Руфом. Марку Муммию места не оставалось, я пролепетал какие-то извинения, но он отклонил их, заявив, что, пока у него целы ноги, он никогда не согласится ехать на спинах рабов. За этим последовал рассказ о невероятных дистанциях, пройденных пешком во время военных походов; Муммий утверждал, что способен пройти шестьдесят миль за день по скалистой местности в полном вооружении.

Мы расположились в носилках и поплыли над толпой. Носильщики вынесли нас на Субуру, а свита следовала позади.

Некоторое время Вифания молчала, рассматривая лавки торговцев и приглядываясь к ценам. Она скучает по суматохе большого города, решил я.

— Все прошло хорошо, — сказала она наконец.

— Да.

— Угощение было великолепным.

— Да. Даже по нашим меркам, ведь Конгрион, что ни говори, развратил нас.

— И с желтым навесом превосходно придумано.

— Да, солнце сегодня печет.

— И в носилках ехать забавно.

— Одно удовольствие, — согласился я. Для такой непринужденной беседы у Вифании был слишком мягкий голос, и лицо ее оставалось задумчивым, пока она взглядом провожала людей, прогуливающихся по Субуре.

— Я видела, что наша соседка, Клавдия, тоже приходила.

— Она не говорила с тобой?

— Нет.

— Ну да, ей пришлось скоро уйти. Она сделала ошибку — привела с собой своего кузена Мания. Он решил поругаться и устроить сцену, но закончилась она для него достаточно печально. Ты видела?

— Нет, я, должно быть, находилась в кухне. Но я потом услышала, что произошло. Экон сказал, что он сам себя опозорил. Он и в самом деле запихивал себе еду под тогу?

— Боюсь, что да.

— Что за нелепость! Он ведь богат, как Красс.

— Ты преувеличиваешь, но я сомневаюсь, что ему приходится голодать. Эти сельские Клавдии — своеобразные чудаки. Они такие жадные и упрямые…

«Даже в Клавдии есть что-то от них, — подумал я, — с ее пристрастием к экономии».

— И кто-то еще приходил к нам…

— Да?

— Тот самый молодой человек, что приезжал недавно в поместье. Тот, который убеждал тебя принять у себя Катилину. Такой красивый молодой человек.

— Марк Целий.

— Да. Хотя мне не удалось с ним поговорить.

Я постарался не улыбнуться.

— Да, Вифания, я понимаю, что ты жалеешь об упущенной возможности очаровать такого мужчину.

Она повернула ко мне свое лицо и так и обдала меня холодом.

— Муж, ты и вправду считаешь, что я думаю только об этом? Что Марк Целий делал у нас в доме?

Кожа на ее лице натянулась, словно узкая одежда, а глаза тревожно заблестели. Она не рассердилась, она испугалась.

— Вифания! — Я протянул руку и попытался обнять ее, но она вздрогнула от моего прикосновения.

— Не обращайся со мной как с рабыней. Скажи, зачем он пришел на день рождения Метона? Что ему нужно от тебя?

— Ну хорошо. Он пришел, чтобы, как он сказал, принести извинения со стороны Цицерона — тот не может присутствовать на нашем празднике.

— Он что-нибудь еще просил у тебя?

Пока я колебался с ответом, глаза Вифании так и разгорелись.

— Я так и знала! Что ему нужно на этот раз? Это опять связано с Катилиной?

— Вифания, я прямо сказал Целию, что мое обязательство по отношению к Цицерону выполнено.

— И этот ответ удовлетворил его?

Я снова замялся. Огонь в ее глазах разгорелся сильнее.

— Я предчувствовала! Опять волнения!

— Не обязательно, Вифания.

— Как ты можешь так говорить! Ты знаешь, как я беспокоилась с тех пор, когда Диана нашла то мертвое тело? Я не хочу, чтобы это продолжалось!

— Тогда мы, вероятно, должны выполнить то, что требует от нас Целий.

— Нет!

— Да! Удовлетворить его требования — кого бы он ни представлял, Катилину или Цицерона, — или…

До меня впервые дошло, что Целий мог представлять и другую партию.

— Не нужно иметь с ним никаких дел, — настаивала Вифания.

— Он просит немногого.

— Пока, но вскоре дело зайдет слишком далеко. Когда мы оставили город, ты обещал мне, что ничего подобного не будет.

— Я и сам хотел избавиться от подобных приключений. Но все это преследует меня.