Загадка Кирова.Убийство, развязавшее сталинский террор

На новый, 1926 г. из Москвы в Ленинград опять направили делегацию, на этот раз от переизбранного Центрального Комитета. Теперь целью поездки была смена руководства ленинградской парторганизации. И на этот раз Киров был одним из эмиссаров Москвы. После долгих пререканий с большинством ленинградской парторганизации Политбюро решило сменить состав вновь избранного Секретариат новыми людьми, в число которых входил Кирова. Но это не соответствовало желаниям Кирова. Еще до этих событий, во время съезда, он писал жене, что его могут направить в Ленинград на постоянную работу, при этом сообщал о своем категорическом отказе[48]. В последующих письмах он пишет, что делает все возможное, чтобы избежать перевода в Ленинград, «где теперь происходит невероятная склока». Он также высказывает сомнения, сумеет ли справиться с работой[49].

Но в результате был достигнут компромисс: Киров и другие видные партийцы должны были отправиться в Ленинград на несколько месяцев для проведения «чистки» местной парторганизации. По приезде в город на Неве они начал масштабную кампанию против оппозиции. Особый упор делался на завоевании авторитета в рабочих массах. Киров и другие партийные руководители ходили по заводам, учреждениям и организациям, где дискутировали с лидерами оппозиции. В первые две недели состоялось восемьдесят таких встреч, на десяти из которых председательствовал Киров.

Киров как руководитель ленинградской парторганизации

Теперь, когда Киров был назначен руководителем ленинградской парторганизации, его политическая карьера резко пошла в гору. В середине февраля 1926 г. он был избран первым секретарем Ленинградского губкома ВКП(б). И, похоже, в конце марта — начале апреля было окончательно решено, что он останется в Ленинграде. Киров к тому времени привык к новой работе и находил ее достаточно интересной и доставляющей удовольствие. В июле он был избран кандидатом в члены Политбюро. Его борьба с оппозицией — известной теперь как «объединенная оппозиция» — продолжалась. В том же году Киров произнес не менее 180 речей с обвинениями в адрес оппозиционеров. Его ораторское искусство продолжало совершенствоваться. Выступления Сергея Мироновича были простыми и ясными, что выгодно отличало их от довольно высокомерного тона выступлений Зиновьева. Это, несомненно, способствовало тому, что партийное руководство постепенно перетянуло на свою сторону большинство рабочих на крупных предприятиях.

В итоге Зиновьев и его сторонники потерпели полное поражение, большинство из них не только потеряли свои посты в Ленинграде, но и были вынуждены покинуть город. В октябре 1926 г. на пленуме ЦК именно Киров предложил вывести Троцкого и Каменева из Политбюро и отозвать Зиновьева с поста председателя Исполкома Коминтерна[50]. На XV съезде ВКП(б) оппозиция оказалась в полной изоляции. Ораторы, которым едва давали говорить, подвергались насмешкам и оскорблениям. Киров целиком разделял точку зрения Сталина, согласно которой оппозиция должна была или безоговорочно капитулировать, или быть изгнанной из партии. Говоря о необходимости усиления внутрипартийной и государственной демократии, он в то же время требовал «самым решительным, самым твердым и самым беспощадным образом» всех, кто не согласен с партийным руководством, «отсечь» от партии[51].

В это же время постепенно свернули нэп. Как мы видели в гл. 2, в 1928 г. был принят первый пятилетний план, предусматривающий ускоренную индустриализацию. С конца 1929 г. осуществлялась насильственная коллективизация советского сельского хозяйства, повлекшая за собой высылку множества «кулаков» и их семей. Бухарин, Рыков и Томский, протестовавшие против перегибов индустриализации и принудительной коллективизации, были теперь отстранены от партийного руководства.

Роль Кирова на этом этапе развития Советского Союза ясна не до конца. Утверждалось, что Киров и некоторые другие лидеры из сталинского окружения — включая Орджоникидзе, Валериана Куйбышева и Станислава Косиора — были политиками, способными мыслить самостоятельно и не всегда исполняющими капризы Сталина. Считается, что Киров сомневался в некоторых аспектах политики Сталина и вроде бы держался в стороне от кампании по осуждению «правого уклона» вплоть до апреля 1929 г., когда этот вопрос уже был решен[52].