Загадка кольца с изумрудом

— Только то, что она рассказывала. — Впрочем, осознала вдруг Летти, хоть Эмили и непрестанно болтала, о своей жизни она почти не заводила речь. Эмили говорила, говорила и говорила, в основном о лентах, туфлях и чудесах, которые их ждали в Дублине. О себе же — практически никогда. Летти почти не слушала ее. — Эмили только что окончила школу, где-то возле Лондона. Во всяком случае, по ее словам. Какую именно, она не уточняла.

— Если бы и уточнила, — сказал Джефф, — вы рано или поздно обнаружили бы, что такой школы не существует вовсе.

— Я не спрашивала, — виновато произнесла Летти, — честно говоря, ее болтовня меня утомляла.

Джефф накрыл ее руку своей, стараясь успокоить.

— Так и должно было быть. Она играла роль.

— Да, наверное.

— Я в этом не сомневаюсь, — твердо сказал Джефф. — Не стоит ее жалеть.

Он произнес последние слова странным тоном.

— Вы знаете, кто она? — Летти поморщилась. — То есть кем она была?

— Вы когда-нибудь слышали о Черном Тюльпане?

Летти покачала головой.

— Шпионские истории никогда меня не занимали, — сказала она виновато.

Джефф усмехнулся:

— Наверное, к лучшему. По крайней мере у вас нет ложных представлений.

— Например, о том, что шпионы всюду ходят в черных масках?

— И об этом тоже. — Джефф с неохотой принялся рассказывать: — Черный Тюльпан появилась вслед за Алым Первоцветом в первые годы революции. И ходила за ним по пятам, искусно убивая противников.

— Очень мило, — пробормотала Летти, не в силах поверить, что взбалмошная Эмили Гилкрист на самом деле была французской шпионкой с каменным сердцем. Впрочем, для того она и маскировалась.

— Когда в девяносто девятом Бонапарт совершил государственный переворот, Черный Тюльпан внезапно исчезла. Куда — в ту пору делали разные предположения. Селвик… — Джефф замолчал и вопросительно взглянул на Летти.

Она кивнула:

— Пурпурная Горечавка. О самом нашумевшем я, разумеется, знаю, ведь не в башне же жила. В прошлом месяце его портрет печатали во всех газетах.

Летти обилие статей на опостылевшую тему выводило из себя. Она то и дело восклицала: «Опять про них!» да «Писали бы лучше о чем-нибудь важном!» — однако рассказывать об этом шпиону, что сидел теперь рядом, не сочла нужным.

— Верно. Ричард заявил, что запер Черного Тюльпана в пирамиде во время египетской экспедиции в девяносто восьмом. Премилая история, однако подтверждений тому не было, плюс ко всему ни один из нас понятия не имел, кто называет себя Черным Тюльпаном. Теперь- то мы знаем.

— Эмили Гилкрист?

— Это имя вымышленное. Настоящее — Тереза Баллинджер. Но более известны ее титул и фамилия по мужу: маркиза де Монваль.

— Англичанка? Неужели англичанка? — недоверчиво спросила Летти. Эмили говорила без малейшего акцента. Поверить в то, что, родившись и проведя большую часть жизни в Англии, она стала служить французам, было почти невозможно.

— Ее муж — французский дворянин. Никому и в голову не приходило подозревать ее. Все полагали, что Черный Тюльпан — француз. Мужчина, — прибавил Джефф после секундного молчания.

— Как же вы узнали, что это она?

— Узнал не я. — Напряженные черты его лица вдруг смягчила досада, а во взгляде мелькнуло мальчишечье разочарование. — Величайшие умы Военного ведомства разыскивали Черного Тюльпана десять лет… А выведала, кто это, Генриетта.

Летти невольно улыбнулась. Джефф кивнул:

— Генриетта на седьмом небе от счастья.

— Какая умница! — сказала Летти. Улыбка вдруг растаяла на ее губах. — Впрочем, теперь это не столь важно, верно?

В ее воображении вновь возникло тело Эмили, окровавленное и безжизненное, покинутое в темпом коридоре театра на Кроу-стрит. В голову полезли мысли о тщетности людских устремлений — куда более настойчиво, чем когда смотришь на могильные плиты. Сколь громкие преступления ни совершала бы Черный Тюльпан в прошлом, теперь ее жизнь оборвалась.

— Ужасно, что вам пришлось это увидеть.

— Да, — с чувством сказала Летти.

Джефф повернулся к ней, опершись локтем на потертую спинку сиденья.

— Кстати, что вы делали за сценой?

Из-за пережитого потрясения Летти пе сразу вспомнила, что привело ее в мрачный коридор.

— Я пошла туда из-за капитана Пинчингдейла.

Джефф напрягся.

— Что он выкинул на сей раз?

— Предложил мне убить вас.

— Только и всего? — Джефф расслабился и откинулся на подушки, ничуть не встревоженный черными замыслами родственника.

— Только и всего? Этот мерзкий грубиян втемяшил себе в голову, будто он в состоянии настолько меня охмурить, что я соглашусь убить вас и брошусь ему в объятия.

— Предложение не показалось вам соблазнительным? — спросил Джефф, и Летти угадала по голосу, что он улыбается.

— Быть повешенной? Нет уж, спасибо.

— Приятно сознавать, что между мной и могилой прочно стоит ваше благоразумие.

— Дело не только в благоразумии.

— Правда? — Джефф снова положил руку на спинку и вопросительно взглянул на собеседницу: — В чем же еще?

— У вашего кузена уродливые баки.

— Бедняга Джаспер, — только и смог сказать Джефф.

— И слишком крупные зубы, — не без удовольствия прибавила Летти.