Загадка Либастьяна, или Поиски богов

Зифф, доев последнее мороженое, потихоньку слетел с плеча бога. Принц лениво обернулся и успел углядеть, что вытворяет проказливый дух. Благодарный Зифф брызнул пыльцой на синий тент мороженщицы, и тот засиял, радужно заискрился, посылая в воздух маленькие цветные фонтанчики. Трое малолетних ребятишек прекратили валять в густой пыли оранжевый самосвал и восторженно рассмеялись, тыча пальцами в дивное многоцветье и дергая за короткие юбчонки своих увлеченно беседующих мам. Те отмахнулись от детей, как от назойливого недоразумения, не прервав разговора о новом мобильнике. Гогочущая молодежь, занятая пивом, матом и сигаретными затяжками, не реагировала более ни на что. Две понурые женщины тащили огромные полосатые сумки, не поднимая от асфальта усталых глаз. Сидящая невдалеке на уголке скамейки старушка тихонько перекрестилась.

Видя подобное безразличие к устроенному им представлению, сильф возмущенно фыркнул и, работая крылышками с большим, чем надо для полета, усердием, вернулся к Лейму на плечо:

– Какие неблагодарные люди пошли! Стараешься для них, из сил выбиваешься, пыльцу изводишь!

– Н-да, тяжело тебе с ними приходится, – машинально съехидничал принц, сворачивая на тропинку.

Однако Лейму было вовсе не смешно. Он чувствовал себя странно отупевшим, бессильным и опустошенным; в виски накатами стучала вязкая нудная боль. Поначалу бог списал самочувствие на нестандартный способ перемещения между мирами с помощью заклинания поиска, но вот прошел срок, достаточный для адаптации, а лучше принцу так и не стало. Столь муторно бог не чувствовал себя никогда, даже в супертехнических мирах с близким к абсолютному запретом на магию.

Этот мир не походил ни на один из посещенных им прежде. Внешне – абсолютно заурядный, он обладал неуловимо странным, изнурительно-давящим излучением. И вызывал смутное, но с каждой минутой все более явственное ощущение тесной и темной тюремной камеры. Невзирая на палящее солнце, воздух здесь был липким и сырым, словно заплесневелым. Солнце не грело, а жгло, не дарило жизнь, а забирало ее.

Впрочем, даже тут встречались существа, которые жили и наслаждались жизнью. Юркая щуплая белка вихрем сбежала с высоченного клена. Оптимистически помахивая недовылинявшим облезлым хвостом, она проворно подскочила к самым кроссовкам Лейма и уставилась на божественного покровителя поблескивающими бусинками глаз. Принц улыбнулся и медленно присел на корточки. Белка сделала пару прыжков назад, но не убежала, напряженно нюхая воздух в ожидании вкусной подачки. Лейм глянул на сильфа, собираясь попросить того об одолжении, но Зифф сам слетел с плеча и брызнул богу на ладонь коричневыми крупинками пыльцы, обернувшейся горстью крупных орехов лещины. Белка отважно подскочила к принцу, схватила с его ладони первый орешек и отбежала назад. Увидев, что кража сошла ей с лапок, окончательно осмелела и начала шустро таскать остальные, намереваясь перепрятать потом добычу понадежнее. Принц улыбнулся рыжей проказнице, плавно поднялся и осторожно пошел по тропинке дальше.

Идя по довольно замусоренному, несмотря на обилие урн, но все же неплохому для города парку, Лейм почувствовал себя чуть лучше – здесь давление мира не ощущалось столь сильно. Прислонившись к стволу старой березы, вдыхая полной грудью лесной воздух, принц попытался осторожно задействовать хотя бы малую толику силы и почувствовать направление для поиска карты, проверить правильность выбранного маршрута. Кажется, еще чуть-чуть, и…

– Посмотри, а? – просительно пробормотал кто-то ему прямо в ухо.

Лейм дернулся: прямо перед ним на тропинке возник неприметный хилый тип в расстегнутых брюках, демонстрирующий их на редкость неприглядное, жалко сморщенное содержимое. Принца передернуло от отвращения. Он не испытывал неловкости в общих походных банях или во время совместных оргий с приятелями и братьями, и уж тем более Лейма, как любого лоулендца, нельзя было шокировать видом обнаженного тела. Но что-то в этом человечке с полубезумными глазами было противоестественно мерзкое. У принца даже не возникло желания его убить, так же тошнотворно было бы раздавить огромного слизняка, неопасного, но слизко-гадкого. Должно быть, мужичонка был болен, но ни малейшей жалости, каковая обычно пробуждалась в боге по роду профессии, он у Лейма не вызвал. Подавив тошноту, принц попытался обойти ненормального.

– Ну куда же ты, мужик, а? Ну посмотри! – томно завывал псих. – Я заплачу!

– Было бы там на что смотреть! – низким басом задорно откликнулся на призыв сильф, вылетая из-за спины принца. – Не прибор, а фигня какая-то. Вот так гораздо лучше! – Зифф брызнул зеленой пыльцой на демонстрируемое достоинство.

Мужичонка дернулся и истошно завыл: предмет его сомнительной гордости расцветился всеми оттенками зеленого, ярко-розового и фиолетового. Потом на нем выросли четыре крупные ромашки. Лейм чуть не задохнулся от смеха, сильф раскатисто, задорно вторил ему. Силясь прикрыть новоявленную клумбу, извращенец подобрал портки и опрометью кинулся прочь.