Загадка лондонского Мясника

– Лучше так. Если хотите, присоединяйтесь.

Вслед за ним я отправился в викторианскую гостиную, где девять парней и три девушки хихикали над фальшивым камином и окном.

Они прошли под веревочной петлей и остановились перед столом, на котором лежали дробовики и винтовки, реплики и настоящие вещи. Рядом стоял стеклянный шкаф, полный автоматического оружия. Молодые люди перестали смеяться.

Они увидели трость, которая превращалась в шпагу, а затем в кинжал – убийцу полицейских. Здесь были все виды пистолетов, все виды ножей – у некоторых лезвия почернели от старой-престарой крови. Дольше всего студенты задержались перед стендом, который был посвящен полицейским, погибшим на службе. К концу визита – а на Черный музей много времени не уходит – все потрясенно молчали.

Когда они вернулись, Кейн прислонился к своему столу, держа в руке кружку с надписью «Лучший папа на свете».

– Надеюсь, вы усвоили урок: способов убить полицейского – множество.

Они не ответили.

– Благодарю за посещение Музея преступности Нового Скотленд-Ярда, – сказал сержант непривычным официальным тоном. – Пока вы не закончили Хэндон, советую пойти в Симпсон-Холл и почитать «Книгу Памяти».

Он посмотрел на их серьезные молодые лица и кивнул:

– Берегите себя и друг друга. Спасибо, удачи и до свидания.

* * *

Когда мы остались одни, я открыл свою сумку. В ней лежал пакет с кевларовым жилетом, который был на Мэллори в ночь, когда он погиб.

Жилет выглядел как новый, только на правом плече осталось большое пятно от крови, что лилась из смертельной раны. Я вручил его Джону Кейну, хранителю Черного музея.

Тридцать один

Больше всего в Риджентс-парке Стэн любил кафе «Честная колбаска», что рядом с Лондонским зоопарком. Я сидел на улице за столиком, пес – у меня на коленях. Мы как раз ели сандвич с беконом, когда появилась она. Рано или поздно все владельцы собак в Центральном Лондоне приходят в «Честную колбаску».

– Опять вы, – сказала Наташа.

Садиться она не стала. Сьюзан и Стэн закружились, обнюхивая друг друга, но танец собачке вдруг надоел, она развернулась и тявкнула прямо в морду моего пса. Тот попятился, поджав хвост, и отступил ко мне поближе.

– Вот так встреча, – сказала Наташа. – Как там говорится у англичан? Нарочная случайность? Привет, Стэн.

Что ж, обрадовалась хотя бы моей собаке.

– Хорошая поговорка, – ответил я. – Сегодня хотел к вам зайти, но мне сказали, что вы переехали.

– Я теперь живу по другую сторону парка, на Мэрилебон-роуд. Выбрала квартиру поменьше.

Я протянул ей конверт из плотной коричневой бумаги:

– Ваша кассета. Я приходил ее вернуть.

Наташа сжала губы, взяла конверт, но за столик так и не села. Делать этого она теперь и не собиралась. Только не после того, как я вручил ей запись старого матча.

– Я хотел сказать, что вы были правы, а я ошибся. Насчет того, где ваш покойный муж потерял глаз. Я вел себя грубо. Простите. – Я пожал плечами. – Вот и все.

– И что вы думали? Вернете мне кассету, извинитесь, а я приглашу вас домой, и мы займемся безумным сексом?

– Хм. Такая мысль приходила мне в голову.

Наташа покачала головой.

– Мы упустили момент, – сказала она, и я с удивлением обнаружил, что меня это огорчает.

– Вы уверены?

– Да. Иногда людям выпадает шанс, и они его теряют. Несовпадение.

– Это как опоздать на самолет?

– Именно.

Мобильник, лежавший передо мной на столе, начал вибрировать. «Звонок от Рен», – высветилось на экране.

Наташа фыркнула.

– Мы даже не знаем друг друга.

– Я вас знаю, – сказал я. – Вы одна из тех тусовщиц с добрым сердцем, которые хотят семью, но выбирают неправильного парня, и все к чертям разваливается. Вы видите, что стали жестче и циничнее, и вам это не нравится, потому что вы ждали совсем другого. Остановите меня, если я угадал.

Телефон продолжал вибрировать.

– Так оно и есть, – ответила Наташа. – Но вы-то что за человек? Один из тех, кто отворачивается от женщины, чтобы взглянуть на свой телефон? В мире полно таких. И это совсем не то, что мне нужно.

– Нет. Я не такой. Терпеть не могу, когда ведут себя так. – Звонок от Рен. Звонок от Рен. – Хотя мне просто необходимо ответить.

– Ну, конечно же.

Длинноногая Наташа подхватила свою собачку и ушла. Не оборачиваясь, махнула мне рукой на прощанье.

Я взял трубку.

– Позвонил адвокат Хана, – сказала Эди. – Салман к нам не приедет.

– А когда, если не сегодня?

– Никогда, – вздохнула она.

* * *

Прекрасный дом Салмана Хана полыхал почти всю ночь, и улица пропахла гарью и смертью. Тело увезли до того, как я приехал.

Вместо дома на зеленой Сент-Джонс-Вуд-авеню теперь чернел промокший дымящийся остов. Развалина за пять миллионов фунтов.

В какой-то момент огромный костер рухнул внутрь, и среди обломков виднелось то, что когда-то было подземным бассейном.

Мы с Гейном и офицером пожарной службы Майком Труманом стояли между двумя машинами, глядя, как сквозь завалы пробираются спасатели. Гейн делал заметки, полицейские сдерживали небольшую толпу зевак, снимавших все на мобильники.