Загадка Ноттинг-Хилла

«Меня зовут Сара Ньюмен. Я прослужила три месяца у мистера Эндрюса в Брайтоне. Он меня уволил за кражу чая и сахара. Мистер Эндрюс хотел меня отдать под суд, но моя госпожа ему не позволила. Она была готова меня оставить и дальше в услужении, но хозяин сказал „нет“. Она ко мне всегда была добра, и я поступила неблагодарно, пойдя на воровство. Я больше так никогда не сделаю. Моя нынешняя хозяйка тоже ко мне очень хорошо относится. У нее я ничегошеньки не стащила. Богом клянусь, больше это не повторится. Я об этом потом хотела сообщить миссис Эндрюс, но не знала, где она. Уходя от них, я ей об этом не сказала. Хозяин был строг, и мне пришлось нелегко: два месяца без места. Никто меня не хотел брать без рекомендаций. Но вот одна моя приятельница из Богнора рассказала о некоем господине, и я ее попросила с ним переговорить. Это был барон Р**. Однажды он ко мне явился во время своего посещения Брайтона. Он пожелал знать обо мне всё: где я прежде работала, почему покинула дом мистера Эндрюса. Он был очень доброжелателен, говорил, что, если девушка один раз оступилась, не может же этот просчет разрушить ее жизнь. Сказал, что если я пообещаю больше не воровать, он возьмет меня на испытательный срок. Я ему дала честное слово, и мы отправились в Богнор. Не знаю, разузнавал он что-то обо мне, думаю, нет. Мне он об этом не говорил. Я готова была сдержать обещание. Так оно и было, я его сдержала, почти. Я попробовала взять всего лишь один пустячок, я и не думаю, что это воровство. Там все было не заперто. Барон настаивал на том, чтобы коробка с чаем и прочие вещи всегда были открыты — на случай, если ему вдруг что-нибудь понадобится. А я ничего себе не позволяла брать. Много чего можно было, но я этого не делала. Я думаю, некоторые вещи специально были доступны, чтобы меня проверить — устою от искушения? Странно было все это. Часто лежали без присмотра медные монеты, но я к ним никогда не прикасалась. Но вот как-то взяла я одну штуку. Я не считала это воровством. Это был апельсиновый конфитюр. Я очень люблю сладкое и вот однажды увидела баночку с этим конфитюром. Она стояла на столе — осталась после завтрака. Я не смогла удержаться, конфитюр так аппетитно выглядел. И я лишь окунула в него палец, только и всего. Богом клянусь, больше ничего, даже не попробовала. Барон подошел сзади и схватил меня за руку. Он ничего не говорил. Он просто плотно прикрыл дверь и приблизился ко мне. Я была так напугана, что боялась пошевелиться. Он взял меня за руку и не отпускал. Я расплакалась, а он сказал, что слезами тут не поможешь, я его подвела и должна уйти. Добавил еще, что по правилам ему следовало бы заявить в полицию. Но я же ничего не взяла, только хотела попробовать это лакомство.

А он сказал, что мне никто не поверит с моими рекомендациями. Он это говорил без злобы, но очень твердо. Я была просто в панике и умоляла его оставить всё между нами, и он согласился дать мне еще один шанс, но потом я должна буду уйти. Я сказала, что если он не даст мне рекомендаций, то лучше сразу головой в омут. Я умоляла его разрешить мне остаться, а он отвечал, что это невозможно. Тогда я стала просить его не разглашать причину моего ухода. Он стоял на своем. Я продолжала слезно молить его. Наконец он сказал, что попробует придумать какую-нибудь другую причину увольнения, но на следующий день я должна буду уйти, это дело решенное. А если он найдет причину, то мне надо быть очень внимательной и не противоречить ему. Я ему была за это очень благодарна. Он добрый, порядочный господин, и я ему этого не забуду. А на следующий день я не ушла. Хозяйка тяжело заболела, и я осталась при ней. Ей было совсем плохо. Я старалась помочь, как могла. Я понадеялась на то, что барон все забыл, и я буду служить у них и дальше. Спустя два или три дня барон за мной послал. С ним был еще какой-то джентльмен. Доктор. Он меня обвинил в том, что я дала госпоже что-то такое, от чего ей стало плохо. Конечно, я это отрицала. Ничего я ей не давала. И не было у меня с ней никакой размолвки. Ко мне хозяйка всегда доброжелательно относилась, но она мне не очень нравилась. Не знаю почему. Может, оттого, что она не любила хозяина. Так вот, я ей ничего не давала принимать. Совсем ничего.

И не видела я этого пузырька, не знаю, что в нем. Я ведь читать совсем не умею. А хозяин посмотрел на меня и сказал про разговор, что был два или три дня назад. Я поняла, что он подыскал предлог для моего увольнения. Он дал мне знак держаться этой версии, и я покорилась. Другой джентльмен был очень суров, но он, конечно, не знал всех наших дел. Я должна была покинуть дом по придуманной бароном причине. Вот и всё. А настоящая причина в том, что я хотела попробовать конфитюр. Спросите барона, он вам так и скажет. Надеюсь, вы ему передадите на словах, как я ему благодарна за его доброту».

РАЗДЕЛ V

1. Служебная записка мистера Хендерсона