Загадка Ноттинг-Хилла

Свидетельство ночной сиделки вносит зловещую ясность. Этой женщине были даны бароном строгие указания: ни в коем случае глаз не смыкать. Дежурства ее были не столь уж продолжительными; в дневные часы она имела возможность отсыпаться, в силу чего ночная сонливость представляется малообъяснимой. У ночной сиделки, нанятой бароном Р**, отменный послужной список, за двадцать лет профессиональной деятельности она ни разу не подводила своих клиентов. Несмотря на все это, в течение восьми или десяти, а может быть, даже двенадцати недель, каждую вторую субботу, в один и тот же час она засыпает во время ночного дежурства у постели мадам Р**. Все ее попытки побороть сон бесплодны. Она начинает подозревать — возможно, это чьи-то «проделки». Однажды женщина решила не ужинать и позволила себе лишь бодрящий зеленый чай, который она собственноручно заварила для себя покрепче, и это также не помогло. Для этой сиделки никогда не было затруднительным бодрствовать в ночные часы, но как только наступает очередная роковая субботняя ночь, она снова попадает в объятия Морфея. Всякий раз ее сон прерывает очередной приступ болезни мадам Р** — симптомы нам с вами хорошо известны. Сиделка теряется в догадках, будучи не в силах найти происходящему сколько-нибудь разумное объяснение. Она отлично знает, что прежде в ее практике ничего подобного не бывало. Мы также пребываем в недоумении вместе с ней. Вот что вспоминается в этой связи: до того, как стали происходить случаи этой необъяснимой дремоты, в такой же крепкий сон сиделку погрузил барон Р**, продемонстрировав свои гипнотические возможности. Далее, вполне естественно, нам на ум приходит и та особа, которая годами находилась под гипнотическим влиянием. Свидетельство мистера Хэндза: «Я часто повелевал ей (Саре Парсонс) пройти в кладовую и взять булавку или какую-либо другую мелочь».

И вновь вспоминается тень на стене. Тень, которая ведет наблюдение.

К чему же мы в результате пришли? Допустим, барон знал, для чего мадам Р** зашла в лабораторию; допустим, он воспользовался своими уникальными возможностями — как бы мы это ни называли — с тем, чтобы усыпить сиделку и дать возможность мадам Р** беспрепятственно покинуть комнату в сомнамбулическом состоянии. Допустим даже, что амбиции гипнотизера были таковы, как они есть — то есть мадам Р** слепо выполняла его волю; все равно ответа на главный вопрос пока что по-прежнему не предвидится.

Барон не был заинтересован в смерти своей жены.

Продолжим же поиск ключа к этой ужасающей тайне. Вспомним, что в это же самое время происходило с миссис Андертон.

И здесь мы снова видим подтверждение истины, упомянутой выше: самые тщательные меры предосторожности могут обернуться против того, кто их предпринял. Допуская, что болезнь мадам Р** была результатом преступного умысла, можно предположить, что для провоцирования первого приступа самым подходящим временем была бы ночь — никаких свидетелей. Но именно это обстоятельство побуждает уточнить одну дату, имеющую принципиально важное значение. Мадам Р** стало плохо в субботу, 5 апреля. В ту же самую ночь, а если быть предельно точным, в тот же самый час, безо всякой рациональной причины произошел первый приступ болезни миссис Андертон. Симптомы недуга у обеих сестер были совершенно идентичны. Эти приступы стали повторяться синхронно через каждые 14 дней. По совету барона, в течение какого-то времени применялся рекомендуемый им препарат, и поначалу эффект от него был ощутимый. В дневнике доктора Марсдена имеется запись, свидетельствующая о непродолжительном улучшении состояния здоровья мадам Р** (дата та же самая). В обоих случаях прогресс был кратковременным; далее болезнь вновь шла своим чередом. Обе женщины оказались в состоянии крайнего истощения сил: в случае мадам Р** — в состоянии, близком к смерти, а поскольку сестра ее была слабее здоровьем, исход был летальным. Была проведена посмертная экспертиза. Внешние признаки полностью соответствовали описанию отравления сурьмой (то же самое можно сказать и о характере болезни, которая свела миссис Андертон в могилу).

Вместе с тем никаких фактических следов присутствия в организме сурьмы при вскрытии выявлено не было. В силу этого, а также ряда других обстоятельств, был поставлен диагноз «ненасильственная смерть». Вот каким образом завершилась история миссис Андертон 12 октября.

С этого дня началось выздоровление мадам Р**.