Загадка Отца Сонье

В Париж,

его преосвященству кардиналу де *** 

…что находка названного кюре Беренжера Сонье представляет собой собрание древних свитков, относящихся к эпохе богопроклятых тамплиеров, а также, быть может, к более древней эпохе Меровингов, с содержанием коих свитков отец Сонье пока не знакомил никого из иерархов Церкви…

…если Ваше Преосвященство разделяет мои опасения, касающиеся этих свитков, кои вполне могут содержать в себе сведения, противные принятой Церковью точке зрения…

…со своей стороны, готов в любую минуту призвать к себе отца Беренжера Сонье для ответа и ознакомиться с содержанием его свитков, чего, впрочем, пока не осмеливаюсь сделать, мой покровитель, без Вашей высокий санкции.

…с чем и остаюсь…

Епископ Каркассонский де ***

* * *

Каркассон, епископу де ***

…с радостью сообщить Вам, сын мой, что мои хлопоты увенчались успехом, и Вы в ближайшие дни переводитесь из своей каркассонской дыры в Марсель…

…Что касается этого кюре, отца Беренжера, то мой Вам совет – не предпринимайте на сей счет никаких действий и отпустите его с миром в Париж, куда он, не сомневаюсь, уже навострился, и посоветуйте там со временем непременно посетить меня.

В этой связи добавлю, что существуют вещи, коих не стоит касаться даже иерархам Вашего сана, во избежание греха. Вспомните о печальной судьбе епископа де ***, также однажды прикоснувшегося к чему-то подобному, и, главное, вспомните, чем это закончилось для него.

Следующих Ваших писем жду уже из Марселя.

Мои поздравления!

Ваш кардинал де ***

II Париж

6

Что есть время? Что мы знаем о нем? И кто мы сами, в нем плывущие, как, не видя самого потока, плывут осенние листья по реке?

Скользя по времени, не ведая своей судьбы, все мы – рабы каждого мгновения, в коем сейчас живы, и каждое из них исполнено для нас не большего смысла, нежели одна дождинка, хлестнувшая по лицу. После, в памяти своей соединив дождинки воедино, быть может, скажем: был дождь. И точно так же, озирая некогда прожитые нами мгновения, быть может, скажем: вела судьба. Однако это – потум, потум! По нашему тщеславию нам тогда, возможно, покажется, что мы что-то видим.

Самонадеянные слепцы! Мы и видимого, того, что у нас под самым носом, не видим подчас!

Вот, например, Париж… Чем он был для меня, Париж, в первые дни по приезде туда?

n

Комната близ Монмартра. Еще несколько слов о новых сапогах господина кюре

Чем же он был для меня, Париж?

Спросите о том же у муравья, ползущего по парижской улице – и не многим вразумительнее будет ответ.

Знаете притчу о трех слепцах, пожелавших наощупь узнать, что такое слон?

"Это – толстая колонна", — сказал тот, что ощупывал слоновью ногу.

"Да нет, это такая шершавая труба", — возразил державшийся за хобот.

Ну а третий (он взялся за кончик хвоста) молвил: "Не говорите вздор! Ибо ясно, что слон – это всего лишь маленькая, мягкая кисточка!"

Подобным слепцом был и ваш покорный слуга, попавший в Париж двенадцатилетним сельским мальчуганом.

Мы с отцом Беренжером сняли мебелированную комнату за (Бог ты мой!) целых три франка в неделю на четвертом этаже самого обшарпанного из домов, что стояли в нескольких кварталах от Монмартра. Так вот, Париж в те первые дни был для меня:

— грязной, мрачной лестницей, пахнущей бедностью и луковым супом;

— рыбной лавкой на углу с непостижимыми по меркам нашей Ренн-лё-Шато ценами;

— ажаном на другом углу, всегда взиравшим на меня с подозрением, как на какого-нибудь воришку;