Загадка подводной лодки

Вернувшись из путешествия на рыбные промыслы, Звягин продолжал свои наблюдения. Научно-исследовательские суда, на которых ему приходилось плавать, он оборудовал наиболее совершенными гидрофонами. Начав исследования с Балтики, он последовательно побывал в Белом и Баренцевом морях, в Черном и Каспийском, на Волге, Оби, Енисее и в Охотском море. С помощью записывающих приборов он фиксировал наиболее интересные звуки и сочетание звуков. Подводные шумы постепенно раскрывали перед ним свои тайны.

Звягин теперь знал, что лещ при передвижках издает своим хвостом и телом звуки йе-йе-йе; много лещей звучат вроде ройе-ройе-ройе, сардины — уу-ап, уу-ап, уу-ап, кильки — м-м-м. Перемещающийся косяк кильки издает звук, напоминающий шорох ветвей. Волнение затрудняет прослушивание рыбы. Распространению звука в воде препятствуют неровности дна, обилие в толще воды планктона (мелких растительных и животных организмов) и слой резкого изменения температуры и солености воды.

Накапливая постепенно материал наблюдений, Звягин поставил своей целью предоставить в распоряжение рыбной промышленности надежное средство для разведки промысловых косяков рыбы. Он уже собрался проверить некоторые свои выводы на практике в Баренцовом море, как вдруг разразилась война. Мурманский траловый флот встал на прикол. Дальнейшие работы пришлось временно прекратить.

Вскоре Мурманск был отрезан от Большой земли. Сообщение с ней поддерживалось отчасти по воздуху и главным образом морем через Архангельск. Весь Мурманск заговорил о подводных лодках, своих и неприятельских. То и дело передавались из уст в уста рассказы о героических подвигах советских подводников, об опасностях, которые им угрожают со стороны вражеских самолетов и быстроходных судов, снабженных чувствительными гидрофонами. Чтобы избежать преследования, подводным лодкам нередко подолгу приходилось отстаиваться, лежа на грунте или, если море слишком глубоко, лежа в слое температурного скачка.

Мало кому известные сведения по гидрологии морей вроде слоя скачка стали теперь общим достоянием. Оказывается, разница плотностей воды в слое скачка между верхним и нижним слоями воды порой так велика, что подводная лодка, используя известным образом свой запас пловучести, может лежать в нем, как на дне. Слой скачка поэтому получил у подводников название «жидкого грунта».

После приезда из Мурманска в Москву Звягин был направлен в помощь инженеру-кораблестроителю Гарину. Тот сообщил Звягину, что работает сейчас в области гидроакустики и занят решением вопроса, каким образом добиться бесшумного вращения в воде гребного корабельного винта. Опыты, которые он производил над моделями в гидродинамическом бассейне, однако, не дали пока положительных результатов.

Руководитель особого конструкторского бюро считал, что Звягин может использовать приобретенные знания для решения занимающей Гарина проблемы.

Как это часто бывает с учеными, занятыми решением какой-нибудь задачи, мысли Звягина возвращались к ней порой в самое неподходящее время. Часто в разговоре с сослуживцами взгляд его оставался пустым и невидящим, он только из вежливости старался показать, что слушает собеседника. Обиженный собеседник замолкал и уходил. Однажды Звягин ушел из столовой, не заплатив за обед, и вспомнил об этом только на следующий день. Нередко, идя по улице, он проходил мимо того дома, куда шел. Как это все ни странно, но для настоящего ученого такое состояние довольно обычно и, пожалуй, естественно. Главным в жизни для него становится занимающая его проблема, все остальное делается второстепенным.

Ученый в некоторых случаях бывает похож на больного человека, одержимого навязчивой идеей. Болезнь ученого проходит, когда мучающая его проблема оказывается решенной.

Так было и со Звягиным. Однажды он проснулся около шести утра. Все, что до этого момента казалось темным и неясным, сделалось вдруг простым и понятным.

«Техническое решение задачи сделать работу гребного винта бесшумной, — думал Звягин, — весьма затруднительно, быть может и вовсе невозможно. Но какова конечная цель этой задачи? Очевидно, позволить кораблю миновать неприятельское судно или, наоборот, подойти к нему, оставаясь незамеченным. Но ведь эту задачу можно решить совсем другим путем!»

Звягин поспешно вскочил с постели, наскоро принял душ, оделся и совсем уже собрался выйти из дому, чтобы поделиться своей идеей с Гариным, как вдруг вспомнил, что еще слишком рано. На работе его еще нет, а домашнего адреса Гарина он не знает. Завтракать не хотелось. Звягин с нетерпением посматривал на часы и к началу рабочего времени был уже у подъезда учреждения. Не успел он взяться за ручку двери, как его окликнул сам Гарин, подошедший с другой стороны.

Начав говорить в лифте, Звягин закончил разговор в лаборатории. Изложив вкратце свои соображения, он замолчал, пытливо всматриваясь в лицо задумавшегося собеседника. Молчание длилось довольно долго.

Внезапно лицо Гарина просветлело.

— Пожалуй, вы правы, проще и легче искать решение по вашему пути, — сказал он. — Пойдемте к начальству, доложим.