Загадка последнего сфинкса

– Хотел отомстить… и хорошо, что не получилось. Любить я его не могу, видит Бог! Друзьями нам тоже не быть. А художник он, высшей милостью, непревзойденный.

Матвей и Астра вышли от Маслова, терзаемые сомнениями.

– Не похож он на Сфинкса, – вздохнул Карелин. – Не катит!

– Думаешь, у него на лбу будет написано – Сфинкс?

Матвей так не думал. Он вообще уже не знал, что думать.

– Заедем еще к Баркасову в студию? – предложила Астра. – Он приглашал.

Артист ничего нового им не рассказал. У него разыгралась мигрень, он был зол на погоду, на сырость, на весеннее обострение меланхолии, на Домнина.

– Игорь порой перегибает палку, – бубнил комик. – Его шутки дурно попахивают. Со смертью в кошки-мышки играть не стоит. Старуха с косой этого не любит. Я понимаю, что каждый развлекается в меру своей испорченности, но у Игоря уж совсем… крышу срывает. Учудил знатно! Бр-р… у меня аж сердце прихватило.

Они обсудили будущий аукцион, и Баркасов дал весьма благоприятный прогноз. Выпили по рюмочке за успех предприятия.

– Наша публика без предрассудков, – заметил напоследок артист. – Но я бы эту картину не купил. У меня от нее… мороз идет по коже.

Глава 36

Игорь Домнин ни на кого не жаловался, никого не обвинял. Он готовился к аукциону.

Картина стала его наваждением, его проклятием. Ему казалось, что он стоит у последней черты. В глубине души зрело понимание – он на пике таланта и славы. Лучшего, чем «Обнаженная Маха», ему не написать. Его кисть исчерпала себя с последним золотым мазком, нанесенным на этот холст.

Он не хотел никого видеть, а следовало выйти на публику, принимать участие в торгах. Как зрителю, как мастеру, который расстается со своим творением. Он не мог пропустить этого жестокого и упоительного мгновения.

Узнав, что письмо от Сфинкса написала Александрина, художник не избавился от назойливого вопроса: Когда ты умрешь? Отгадай! Чудовище затаилось, оно ждет случая, чтобы погубить его.

Март днем звенел капелью, а ночью сковывал город ледяной стужей. Звезды казались осколками льда. Они резали глаза, а не радовали их, как прежде.

Масленица перевалила за разгульный четверг. Поздним вечером за окнами, в морозной темноте с грохотом вспыхивали огни петард, раздавалась музыка и крики пьяных в переулках. Утро пятницы оказалось бесснежным, подернутым розовой дымкой, многообещающим…

* * *

Матвей достал из шкафа костюм Брюса – кружевную рубашку, камзол, башмаки. После прошлогодней прогулки на Хэллоуин он решил оставить вещи себе. Надеть, что ли, на Масленицу?

– Хочешь побыть ряженым? – скрывая улыбку, поинтересовалась Астра. – Тогда мне тоже придется подобрать какой-нибудь наряд. Думаешь, из меня получится дама петровских времен?

– Не знаю.

Астра подошла к окну и раздвинула шторы.

– Я отгадала загадки Сфинкса! – просто сказала она, глядя на медленно встающее над крышами солнце. – Все! Даже ту, которую получил Никонов.

– Ты же ее в глаза не видела.

– Ну и что? Смысл не в том, что загадки говорят, а в том, о чем они молчат. Поэтому мне их видеть не обязательно.

– Фантазии Веснухина, – недоверчиво усмехнулся Матвей.

– Проверим?

Он, убежденный в ее поражении, кивнул.

– Главное, чтобы почта работала, – деловито заметила Астра, включая компьютер. – Где у нас адрес, указанный в письме для Мурата? Так… вот он, родимый.

Она защелкала по клавиатуре.

– По утрам почту никто не читает, – бросил Карелин.

– У нас в запасе еще два дня. До воскресенья Сфинкс обязательно заглянет в ящик. Не зря же он дал электронный адрес. Он обязан посмотреть…

– Он или она?

– Я почти знаю, кто скрывается за этим… псевдонимом. Но не скажу! Боюсь спугнуть удачу.

Матвей попытался изобразить безразличие. Не утерпел, подошел и спросил:

– Что ты там пишешь?

– Ответ на все три загадки. Чтобы уж наверняка было.

– Круто! В самоуверенности тебе не откажешь.

– Женщине ни в чем нельзя отказывать! – Она набрала несколько слов и удовлетворенно откинулась на спинку кресла. – Вот и все. Дуэль близится к развязке. Отправлять?

– Отправляй, – растерянно пробормотал Матвей.

Он прочитал на экране монитора три набранных ею слова: Пчела, Сильфида, Бабочка.

– Парад насекомых! Жуки, пчелы… конкурс юных энтомологов какой-то…

Астра состроила многозначительную мину.

– Потерпи до воскресенья.

* * *

Аукцион по продаже «Обнаженной Махи» прошел как нельзя более удачно. Картину приобрел коллекционер современной живописи, пожелавший остаться неизвестным. В торгах участвовал его представитель – молодой человек интеллигентного вида, говорящий по-русски с акцентом.

– Цена баснословная… – шептались присутствующие.

– Рекордная для полотен Домнина. Но картина того стоит…

– Чудо как хороша… краски будто светятся…

– Есть в ней нечто сверхъестественное…

– Великолепная работа… глаз не оторвешь…

Художник, польщенный результатом своего предприятия, удалился. Его проводили восторженными аплодисментами.

Александрину в зал не пустили.

– По просьбе господина Домнина, – объяснили ей вежливые охранники. – Извините, но мы выполняем его распоряжение.