Загадка шотландского браслета

Беатрис, пытавшаяся вырваться и не сводившая до этого глаз с умиравшего Виктора, вдруг замерла, словно почувствовав, что сейчас должно произойти что-то весьма важное. Как затравленное охотником животное, она перестала биться и остолбенела. Переведя взгляд на налитый кровью глаз Рэндольфа, она увидела в нем не только злость, но и боль и любовь, которых не замечала раньше.

– Я люблю тебя, – напоследок сказал мужчина и взмахнул ножом.

Жгучая боль обожгла горло девушки. Рэндольф тут же отпустил ее, и Беатрис, до этого так хотевшая оказаться рядом с Виктором, сделала попытку кинуться к нему, но не смогла. Ноги ее подкосились, и она упала на колени перед мужчиной, смерти которого так жаждала. Держась за горло, она пыталась остановить кровь, но та все текла и текла, делая ее руки слизкими и липкими.

Глядя, как смерть медленно подбирается к Беатрис, полковник Бэйли сделал шаг назад и встал перед ней на колени. Теперь он смотрел на девушку не сверху-вниз, а глаза в глаза, вернее в его случае глаз в глаза. Подняв нож, испачканный кровью Виктора и Беатрис, он резко провел им от уха до уха, желая покончить с этим миром и жизнью, как можно скорее. Боли он не почувствовал, а только блаженство небытия, увлекавшего его куда-то вдаль.

Рэндольф распластался на спине, заливая кровью свою белую рубашку и все вокруг себя. Беатрис же продолжала стоять на коленях и переводила обезумевший взгляд с полковника на Виктора. Силы начали покидать ее столь быстро, что она была вынуждена лечь. Как могла, она зажимала горло и боролась с сонливостью, наваливавшейся на нее, как глыба камней с вершины скалы. Рот девушки приоткрылся и губы зашевелились, правда с них не сорвалось ни звука. Однако Беатрис все же произносила слова, пусть их никто и не слышал. Она читала древние страшные заклятия, вычитанные в одной из книг Виктора. Слова сами приходили к ней, хотя она их никогда не заучивала наизусть и даже не понимала всей их сути. То были злые, темные и старые слова, сохранившееся еще со времен сотворения мира. Беатрис взывала к Богине, прося мести и вечных мук для Рэндольфа, она молила о жизни для себя и Виктора, предлагая взамен все, что угодно, даже свою душу и душу ее еще не родившегося ребенка и его потомков. Ее нисколько не волновало, на что именно она обрекала себя и свой род, лишь бы душа полковника Бэйли навеки оказалась в ее власти, во власти вечной боли и страданий за то, что он помещал ей стать счастливой с выбранным ею мужчиной. Беатрис и не подозревала, как не зал и Виктор, какой силой обладала. В ее жилах текла кровь столь же древняя и магическая, как и те слова, что она пыталась произнести. Не осознавая до конца, что творит и как именно она это делает, Беатрис сумела проклясть душу Рэндольфа, вынужденную с того самого дня скитаться между мирами в поисках вечного покоя, а также спасти саму себя. Много позже ведьма найдет и вскроет могилу Бэйли и, уничтожив ненавистное ей тело, заберет себе лишь малую его часть, чтобы навсегда получить власть над душой полковника.

Как Беатрис ни старалась, но ей не удалось уберечь Виктора, отправившегося в иной мир, так давно манивший его, но даже поняв это, она не переставала надеяться, что сможет встретиться с ним после своей смерти, начисто забыв, что ее душа уже обещана Богине и никогда ей не быть с Виктором ни в одном из миров и ни в одной из вселенных. Только во снах, полных боли и соленых слез, она иногда видела его прекрасное лицо, и сердце ее от этого делалось еще более черствым и полным злости. Эту злобу и всю свою магическую силу она нехотя передала своему ребенку, который, как оказалось, являлся все же сыном Рэндольфа Бэйли. Разглядев в мальчике ненавистные черты, Беатрис навсегда отвернулась от сына и отослала его в закрытую школу, а после общалась так, словно он был ей чужим. Выросший без любви матери, в полном одиночестве и забвении, мальчик не сумел распознать свой прирожденный дар, но его кровь все же несла его в себе и много лет позже передала его детям, а от детей он перешёл к внукам. Наличие у себя странных и необъяснимых умений впервые обнаружила мать Брюса. Особенно сильно они проявлялись, стоило той надеть старинный браслет, передававшийся в семье по наследству. Тогда женщина могла предсказывать не только погоду и результаты футбольных матчей, но также видеть и ближайшие события в будущем, смерти и рождения, а наложив руку на лоб мужа, легко унимала головную боль. Она никогда никому не говорила о своих способностях и держала их в тайне, боясь оказаться непонятой или высмеянной. Когда же болезнь пришла за ней, то бедняжка не смогла ей сопротивляться, как ни старалась, и к каким бы способам ни прибегала. Ее сил оказалось недостаточно, чтобы излечить себя, но перед смертью она все же смогла дать обещание самой себе, что не покинет ни мужа, ни сына, которых так любила при жизни. Она не знала, сможет ли сдержать его, но умирая, думала только об одном: о том, что задержится в этом мире и не уйдет из него, не удостоверившись, что у ее любимых все хорошо.