Загадка шотландского браслета

На какое-то время ее даже перестало колотить от холода, так сильно она удивилась: колдунья стояла перед тем самым дубом, где они с Виктором много лет назад вырезали свои инициалы в надежде, что смогут провести вместе всю жизнь, наполненную любовью, магией и тайными знаниями.

Капли дождя ударяли в лицо девушке, мешая ей держать глаза открытыми, стекали по щекам на подбородок, а с подбородка на уже и так промокшую сорочку, но Беатрис продолжала смотреть на дерево, как завороженная. Девушка протянула руку к успевшим поблекнуть буквами Б и В и любовно дотронулась до буквы В, так, словно бы ее пальцы в тот момент гладили по щеке Виктора.

– Любимый, – еле слышно прошептала Беатрис и отняла руку от дерева. Ей хотелось рыдать навзрыд, кричать от боли, колотить руками по старому стволу дерева и, в конце концов, упасть к его корням и забыться сном, но ничего из этого она не могла себе позволить, если желала избавиться от Виктории и вместо нее вернуться в мир людей. Пока что Беатрис не понимала каким образом оказалась вновь возле своего дома, очертания которого заметила впереди, но была уверена в том, что это дело рук той другой, чье тело она так сильно хотела заполучить.

– Где ты? – закричала Беатрис у себя в голове, желая пробудь сознание Виктории к жизни.

Но ей никто не ответил.

Это обескуражило колдунью, до этого считавшую, что она с легкостью может управлять бодрствованием и сном Вики.

– Ты можешь не бояться меня, я не сделаю тебе ничего. Только хочу поговорить, – уже спокойно сказала Беатрис и замерла, в ожидании ответа.

Однако вновь ей никто не ответил. В ушах гудел лишь ветер, что вовсе не понравилось колдунье.

Посмотрев вперед на силуэт дома, она увидела, что в одном из его окон горел свет. Решив, что сейчас ей нужно найти укрытие от непогоды и теплые вещи, Беатрис пошла вперед, попутно прислушиваясь, как к звукам вокруг нее, так и внутри своей головы.

«Я все равно разберусь с тобой, глупая девчонка», – размышляла Беатрис, направляясь к некогда своему дому. Когда-то она действительно любила его, но после смерти Виктора и рождения ее ребенка, он стал для нее тюрьмой, опротивевшей до глубины души. Конечно, она могла купить другой дом и уехать, но воспоминания о Викторе держали ее прикованной к этому месту. Почти каждый день вплоть до самой смерти она гуляла по тропинке, ведущей к дубу. А иногда, пока позволяли силы, брала экипаж и, что есть мочи, гнала лошадей до ближайшего кладбища, где покоилось тело ее любимого, уже давно превратившееся в прах. Как могла она уехать отсюда, если он был здесь? Нет, Беатрис не посмела этого сделать и лишь отослала от себя сына, как только тот подрос, в закрытую школу в Абердине. Присутствие в доме мальчишки, так похожего внешне на Рендольфа Бэйли, выводило ее из себя. Она могла с легкостью уничтожить его с помощью своих знаний, так, что никто бы и не подумал на нее, но остатки совести или, возможно, зачатки материнского инстинкта, так никогда толком и не проснувшегося в ней, не давали ей этого сделать. Ей было проще убрать ребенка с глаз долой и продолжать жить в воспоминаниях и грезах, редко используя свой дар и знания.

Никто из местных наверняка не знал, что Беатрис была ведьмой, но некоторые простые жители окрестностей и прислуга догадывались об этом, ведь иногда, в определённые ночи несколько раз в году, Беатрис в одной ночной рубашке шла в поле или в лес и там, скинув с себя одеяние, разведя костер, а иногда и не разжигая огня, танцевала до упаду, пела странные песни, а от ее тела отлетали меленькие искорки, кожа ее светилась и глаза горели в темноте, как у кошки. Те, кто видел ее такой, боялись говорить об этом, так как знали, что подобная женщина могла свести со свету не только их самих, но и всю их семью. О Беатрис лишь иногда перешептывались и то, начали это делать более свободно уже после смерти колдуньи, надеясь, что душа покойной все же не сможет причинить им столько вреда, сколько некогда могла живая ведьма.

Дойдя до главного входа в дом, Беатрис остановилась. Ноги ее болели от царапин, полученных от хождения босиком, тело просилось скорее зайти в тепло, но разум ведьмы кричал об опасности. Застыв, Беатрис закрыла глаза и прочитала несколько заклинаний защиты, но не почувствовала облегчения, обычно следовавшего после этого. Кто-то весьма сильный блокировал все ее попытки применить магию, но кто? «Эта девчонка ничего не смыслит в древних знаниях. Она просто не может мне помешать! Это смешно! Чего я боюсь?!», – подумала про себя Беатрис и, взявшись за ручку двери, потянула ее на себя.