Загадка Скапа-Флоу

Лодка без устали взлетала, вздымаясь на бегущие валы, которые, накатываясь сзади, неумолимо проходили сквозь нее. Убегая вперед, волна образовывала ложбину, куда проваливалась корма, с ревом вспенивая водную массу. Неожиданно вырываясь из тьмы, водяные горы угрожали напрочь смести стальную рубку. Однако после полной продувки цистерн главного балласта лодке стало полегче.

Четыре человека на мостике тщетно пытались хоть как-то укрыться от бушующего ветра, утяжеленного брызгами. В этой обстановке все было насквозь пропитано водой, соль выступала повсюду: в глазах, на шее, ее горький вкус чувствовался на губах, проникая в горло. Никто не удосужился надеть страховочные пояса, и жестокий удар волны, положивший лодку на левый борт, строго напомнил об этом, распластав вахту по металлической надстройке. Фон Фарендорф первым восстановил равновесие. Подняв голову, он заметил очертания волны, казавшейся выше других, а точнее лишь ее бледное отражение в виде пенящихся гребней, набегавших с кормы.

— Внимание! Волна! Держитесь… — Времени закончить фразу ему не хватило. U-47провалилась в ложбину, предшествовавшую волне. Глухой удар. Рубка содрогнулась от прямого удара многотонной массы воды и завибрировала.

Окутанная покрывалом из пены, лодка неторопливо всплыла. На затопленном мостике четверо мужчин начали отплевываться соленой водой, фыркая и бранясь. Они были мокры до костей. Ручейки ледяной воды резво сбегали вниз по спинам и ногам.

— Чертова погода, — проворчал фон Фарендорф, обтирая брови тыльной стороной левой руки. Его глаза горели от соли, но лейтенант продолжал стойко нести вахту. Его мучил лишь один вопрос — когда же, черт побери, командир решит, что им пора объявить о цели похода?

Он чуть повернул голову, мельком окинув боковым зрением молчаливо темнеющую фигуру командира. Его подмывало спросить об этом, хотя он прекрасно знал, что это бесполезно. Несколько раз он уже пробовал затеять разговор об этом с Эндрассом и Вессельсом. Верно ли, ошибочно было предположение, что те посвящены в тайну, но все попытки ни к чему не привели. Мало-помалу лейтенант пришел к выводу, что их цель — ночная атака крупного соединения британского флота на выходе из известной базы Скапа-Флоу. Предположение выглядело логичным. Их курс, день, проведенный на грунте, позиция командира, все это лишь подкрепляло его мысли. Вглядываясь в темноту, он взвешивал их возможности по прорыву охранения из эсминцев и крейсеров, которые, разумеется, не дремлют, охраняя свои линкоры и авианосцы. Но ведь сумел корветтен-капитан Шухарт на своей U-29прорвать охранение и потопить авианосец «Корейджес» в Атлантике за три недели до этого, а если быть точным — 19-го сентября. В конце концов, сказал он себе, и мы вполне способны повторить подвиг U-29,а может и добиться большего успеха. Лейтенант прекратил грезить, концентрируясь на несении вахты. Его внимание привлекла тень, показавшаяся темнее ночи, но и она растаяла в кромешной тьме, как дым. Берег оставался невидимым. Исходя из предположения, что счисление верное, дистанция до берега была слишком велика, чтобы надеяться, хоть мельком увидеть острова в безлунную ночь…

Как повелось, смена вахты производилась в полночь. Эндрасс, боцман Самманн, боцманмат Дзиаллас и матрос-оберефрейтор Хэнзель поднялись, чтобы сменить соответственно: фон Фарендорфа, Шпара, Майера, и матросов Диттмера и Маркарда, из расчета, что на мостике останется не более четырех человек. Минут через десять Прин также оставил ходовой мостик.

Унтер-офицер Эрнст Дзиаллас, один из двух живых немецких очевидцев, находившийся на мостике в ходе операции (фото автора).

Ветер с зюйд-оста достигал 6–7 баллов. Полная вода, почти стояние прилива. Течение примерно в узел или того меньше направлялось с норда, переходя на норд-норд-ост. Противоборство ветра и течения прямо противоположных направлений делали состояние моря весьма изменчивым и трудным для кораблевождения.

Земля должна была открыться в самое ближайшее время. Шпар поднялся на мостик и втиснул себя, насколько было сил, между ограждением мостика и массой перископа. Он с удовольствием отметил, что ветер стал заметно слабее.

Штурман взял бинокль, добросовестно протер окуляры и осмотрел горизонт в секторе, где по его предположениям должен был появиться берег: от левого траверза до носовой оконечности. Пока ничего. Не простое занятие. В темноте море и небо сливались друг с другом. Ровным счетом ничего, напоминающего береговую черту.