«Загадка» СМЕРШа

Радовались победе не только они и не только в Москве или в самой отдаленной деревушке Советского Союза, но и на земле поверженной фашистской Германии. На берегах реки Эльбы братались и клялись в вечной дружбе советские, американские, британские и французские солдаты и офицеры. Они искренне верили: после таких чудовищных жертв повсюду воцарится долгожданный мир и наступит всеобщая эра милосердия. Так думали они — наивные победители, но не так считали в Вашингтоне, Лондоне и Москве.

В тиши властных кабинетов в глубочайшей тайне от собственных народов циничные политики безжалостно кроили границы государств и намечали зоны жизненно важных интересов. Еще не успел остыть пепел пожарищ, а вдовы и матери выплакать слез, как они взялись за новый передел мира. Над освобожденной от фашизма ликующей Западной Европой повеяли ветры будущей холодной войны. Первыми ее ледяное дыхание ощутили на себе спецслужбы. И в этой только еще набирающей силу тайной войне Запада и Востока разведчику Северову предстояло начать свой новый бой.

В оккупационной зоне пока еще союзника Советского Союза — США, по оперативным данным Смерша, под ястребиным крылом американской разведки пригрелись бывшие кураторы агентурной группы «Иосиф» — штурмбанфюрер СС Мартин Курмис и гауптштурмфюрер СС Альфред Бакхауз. Отправляя Северова на новое задание, Абакумов и Барышников рассчитывали на то, что их новые хозяева — американские спецслужбы не оставят без внимания одного из лучших агентов Главного управления имперской безопасности фашистской Германии. Он и его высокопоставленный дядя — Лещенко, вхожий в кабинеты наркома путей сообщений и самого Сталина, в руках Бакхауза и Курмиса должны были стать козырной картой.

Казалось, проще было найти иголку в стоге сена, чем такого матерого мастера шпионажа, как Курмис. Однако Смершу удалось выполнить эту задачу Абакумова. Они нашли нору, где укрылся нацист, по которому давно уже плакала веревка. Теперь успех замысла советских контрразведчиков в операции «Искатель» всецело зависел от разведчика Бутырина.

11 мая он поселился в неприметном, затерявшемся в глубине сада домике в провинциальном баварском городке Розенгейме. Война обошла его далеко стороной. Жизнь в нем текла своим неспешным чередом, так же, как двадцать и тридцать лет назад. Здесь в конце апреля нашел себе прибежище Курмис. Бывший специалист по агентурной работе в России, он пришелся ко двору американской разведке. Ее мало смущала принадлежность бывшего штурмбанфюрера СС к одной из самых зловещих организаций фашистской Германии. Грязные дела не делаются в белых перчатках, и потому Хью Донахью после нескольких дней интенсивных допросов рекомендовал руководству обеспечить Курмису надежное прикрытие и защиту от советской контрразведки, ведущей охоту на гитлеровских военных преступников.

Получив документы на имя благопристойного гражданина Австрии Альфреда Линке и сменив армейский мундир на гражданский костюм, Курмис наконец вздохнул свободно. Скамья подсудимых ему уже не грозила. Прошлый опыт работы со славянской агентурой, а еще больше хранившиеся в памяти десятки имен, фамилий и кличек тех, кто остался в СССР и Польше, на весах американской разведки весили немало. Поэтому, не дав и дня на передышку, напористый Донахью сразу же взял быка за рога. Вместе с Курмисом он ездил по лагерям интернированных и занимался подбором курьеров для отправки в Прибалтику и на Западную Украину. Там подняло голову националистическое бандподполье, и бывшие агенты «Цеппелина» снова оказались в цене.

Очередная поездка в лагерь для Курмиса завершилась удачно, наутро ему было, что доложить Донахью, — среди интернированных ему попались весьма перспективные мерзавцы. На квартиру он вернулся поздно вечером, был выжат как лимон, но это нисколько не испортило настроения. Впереди открывались весьма заманчивые перспективы. С этим Курмис и уснул. Впервые за последнее время он спал безмятежным сном и не слышал ни грозы, ни бушевавшего ливня. Проснулся, когда стрелки подобрались к девяти часам.

К этому времени небо прояснилось, и о былом ненастье напоминали лишь лужи на лужайке перед домом и белый ковер из опавших лепестков цветущих яблонь. Яркое весеннее солнце ласковым теплом заливало террасу и, отражаясь от стекол, веселыми зайчиками скакало по столу и довольной физиономии Курмиса. Смакуя каждый глоток, он допил кофе, а затем, набросив пиджак на плечи, вышел на улицу.