Загадка воскресшей царевны

– Какая царская семья?! Ты о чем?

– Не притворяйся, – тихо сказал Укко со своим твердым финским акцентом. – Об этом здесь постоянно втихомолку говорят. Они приехали еще до начала сезона, когда тут дачников почти не было, да задержались. Но вот что странно! Они здесь, а при этом семья императора бывает на разных светских мероприятиях в Петрограде, об этом все газеты пишут, и я даже видел фотографии старших царевен и царицы, которые работают в госпитале милосердными сестрами, а младшие, Мария и Анастасия, катают бинты в «Складах» княгини Путятиной.

«Складами» назывались помещения, где девицы лучших семей добровольно изготовляли пакеты с перевязочным материалом или подарками для действующей армии. Анатолий много раз слышал, что великие княжны Мария и Анастасия работают там, он тоже видел фотографии в газетах. Если старшие царевны, Ольга и Татьяна, снимались в белых косынках с красным крестом, в серых форменных платьях и белых передниках милосердных сестер, то младшие девушки были сфотографированы простоволосыми, с аккуратно заплетенными косами, прилежно склонившимися над большим столом, за которым сидели и другие девушки, скатывающие в трубочки бинты и укладывающие их в специальные коробочки.

И тут Анатолий внезапно вспомнил, где раньше видел Аню. На такой вот фотографии! С этими ее косами, перекинутыми на грудь! И подпись под снимком была: «Великая княжна Анастасия Николаевна помогает нашим „серым героям“ в „Складах“ княгини Путятиной».

Это была она, совершенно точно – она! А мальчик – этот Сережа, которому Анатолий сегодня делал впрыскивание камфары, – это ведь великий князь Алексей Николаевич, наследник престола, тяжко страдающий «викторианской болезнью»[45], которую он унаследовал от своих германских предков. И эта «тетя Надя», которую Анатолий видел только мельком, недаром имеет прусский, вернее, гессенский нос, поскольку ее в девичестве называли Алиса Гессенская, только потом она стала зваться императрицей Александрой Федоровной. А мужчина, который был с ней – тот, по словам отца, который простудился и которого он тоже лечит, – это, значит, сам государь Николай Александрович?!

Да? Или нет? Но если это царская семья, почему она проводит время в захолустных Териоках? Почему живет без всякой охраны, не считая Клима? Почему улицы не патрулируют городовые и переодетые филёры[46]? Нет, это просто похожие на государя, его жену и детей люди, которые именно потому и оберегают свое одиночество, что не хотят досужих расспросов об этом сходстве. Именно поэтому Сережа называл женщину не матерью, а тетей Надей, именно поэтому говорил, что хочет к маме в Казань…

Но почему тогда отец Анатолия так беспокоился о том, чтобы сын ничего не узнал об этих соседях? Почему так настаивал на его отъезде? Только потому, что оберегал своих пациентов от ненужного любопытства?

Или за этим кроется что-то еще?…

– Ну? Чего ты молчишь? – затормошил Анатолия Укко, проявляя совсем не свойственную национальному характеру нетерпеливость. – Что ты об этом думаешь?

– Да я ничего не думаю! – отмахнулся Анатолий. – Я только сегодня приехал, а завтра мне опять уезжать. Я и не видел никого.

– Врешь, конечно, – разочарованно протянул Укко. – Просто не хочешь говорить! Но знаешь, какие слухи ходят…

– Ну да, ты говорил, – кивнул Анатолий. – Что это государева семья. А мой отец – лейб-медик. Глупости, вот что это такое.

– Я и сам знаю, что это глупости, – неожиданно брякнул Укко. – По-моему, это двойники.

– Какие? Чьи? – удивился Анатолий. – Что это значит – двойники?

– Толечка! – вдруг раздался взволнованный женский голос, и из-за угла выбежала Вера Савельевна. – Господи, ну куда ты пропал? Сколько времени назад ушел… И ужинать не вернулся. Мы с отцом извелись, он меня послал тебя искать.

Голос ее звучал виновато и в то же время испуганно.

– Здравствуйте, госпожа Башилова, – церемонно поздоровался Укко.

Ну да, одно дело, что они с Анатолием друзья с самого детства, но совсем другое, что Дмитрий Ильич Башилов – доктор медицины, известный хирург, а кто такие Сеппянены? Всего лишь владельцы захолустного писчебумажного магазинчика.

– Извините, это я задержал Анатолия, – покаянно продолжал Укко. – Мы давно не виделись… извините. Прощайте, мне тоже пора домой.

Он торопливо сжал руку Анатолия, поклонился Вере Савельевне и свернул в проулок.

Вера Савельевна подошла к сыну и робко обняла:

– Ох, Толенька, как все неладно… У меня сердце разрывается. Я так радовалась, что ты приехал, а все наоборот вышло. И отец вне себя, и ты обижен… да, обижен, я чувствую.

– Мама, кто такие эти наши соседи? Кто они – Филатовы? – тихо спросил Анатолий, обнимая ее, но она, уткнувшись в его грудь, замотала головой, тихо всхлипывая, потом с трудом выговорила:

– Отец тебе расскажет, если можно.

– Это правда, что они двойники? – резко спросил Анатолий, но мать отпрянула и поглядела на него с таким испугом, что у него ёкнуло сердце и он поспешил ее успокоить: – Мама, да ты что? Не волнуйся. Это просто люди болтают всякие глупости.