Загадка XIV века

На гарнизон Байе уговоры епископа и сыновья Карла Наваррского во вражеском войске произвели сильное впечатление, поэтому горожане попросили три дня перемирия для обсуждения условий. Такие переговоры всегда были непростым делом: документ требовалось оформить письменно, подписать, заверить печатью и отдать по экземпляру каждой стороне. Когда с этим было покончено, де Куси и Ривьер вошли в город и завладели им от имени короля Франции. Заменив магистратов собственными назначенцами и во избежание бунта оставив в городе гарнизон, они двинулись по полуострову к следующей крепости. Города и замки, осаждаемые «оружием и словом», брались без большой потери времени, хотя и с применением суровых осадных мер — под стены подкладывали заряды, сходились в боях, с обеих сторон были убитые и раненые. Чтобы не тратить время попусту, де Куси и Ривьер предлагали выгодные условия и разрешали убежденным сторонникам Наваррского уйти, если они того хотели. Тесно сотрудничая с Ривьером, де Куси продемонстрировал холодный политический расчет — черту, которая была свойственна и французскому королю; к тому же Ангерран зарекомендовал себя человеком действия.

Самого Наваррского в Нормандии не было, когда на эту территорию напал король Кастилии. Поскольку ветры дули в противоположном направлении, туда смогли пробиться лишь несколько кораблей его английских союзников. Одной группе удалось захватить Шербур, однако французы осадили город и заперли в нем противника. Наваррским капитанам повсеместно приходилось делать тяжелый выбор: в случае сопротивления помощи ждать было не от кого, а в случае сдачи территории король Наварры потерял бы Нормандию. Эвре, главный город его нормандских владений, защищал самый сильный гарнизон, и верное Наваррскому население отчаянно сопротивлялось де Куси и Ривьеру. Каждый день они начинали штурм и так плотно окружили город, что в конце концов Эвре вынужден был капитулировать. Падение Эвре восхитило французского короля, и он приехал в Руан приветствовать победителей, ведь они «столь быстро отличились». Только Шербур выдерживал длительные осады, поскольку англичане снабжали его с моря. В разное время осадой города руководили Дюгеклен и де Куси.

С этим единственным исключением к концу 1378 года Карл Наваррский потерял в Нормандии все свои владения. Крепостные стены и укрепления были снесены, чтобы «никогда более не попасть в руки врагов Франции». Сеньория Монпелье, последнее владение Карла Наваррского на юге Франции, была захвачена герцогом Анжуйским. После тридцатилетнего маниакального плетения интриг Карл Наваррский, сломленный и всеми покинутый, доживал последние десять лет в своем горном королевстве, слишком тесном для его души. Все равно что Сатана, запертый в загоне для овец.

Знаменитые рыцари, ставшие впоследствии компаньонами де Куси, приняли участие в эпизодах нормандской кампании. Среди них можно отметить брата покойной королевы — добродушного, пусть и невзрачного, герцога Людовика де Бурбона, энергичного нового адмирала Жана де Вьена и, самое главное, — одноглазого Оливье де Клиссона, это он при осаде Эвре привел на помощь де Куси бретонцев. То ли в это, то ли в какое-то другое время эти два совершенно непохожих друг на друга персонажа сдружились, как только могут сдружиться братья по оружию, когда оба оказывают друг другу взаимную поддержку и делят доходы пополам.

Де Клиссон происходил из беспокойного бретонского семейства. Его отец, обвиненный в связях с Эдуардом III, был обезглавлен Филиппом VI. Король арестовал его посреди турнира, заточил в тюрьму и нагим провел без суда к месту казни. По слухам, жена жертвы отвезла отрубленную голову мужа из Парижа в Бретань, положила перед своим семилетним сыном и заставила того поклясться в ненависти к Франции. Затем на лодке, в штормовую погоду, изнуренные голодом, они уплыли в Англию, где Эдуард всеми силами старался завоевать лояльность бретонцев и осыпал благодеяниями вдову и сына де Клиссона.

Оливье воспитывался при английском дворе вместе с юным герцогом Жаном де Монфором; герцог ревновал его и ненавидел, Оливье отвечал ему тем же. Жан отличался высокомерными аристократическими манерами, поскольку у него было раздутое представление о собственной персоне. Клиссона одно время называли «грубияном» за плебейский язык. Оливье помнил о данной клятве и с невероятной яростью сражался против французов при Реймсе, Оре, Кошереле и в Испании при Нахере. Он размахивал двуручным мечом с такой силой, что, как говорят, «никто из тех, кто получал эти удары, более не поднимался», хотя однажды сам не смог увернуться от вражеского топора, пробившего ему шлем, и в результате потерял глаз. В ходе войны в Бретани Монфор разозлил Клиссона тем, что выделял сэра Джона Чандоса, и, когда герцог наградил Чандоса — отдал ему город и замок, — Клиссон обвинил Монфора, оскорбил его и снес предназначенный для Чандоса замок, а из развалин построил себе новый дом.