Загадка XIV века

Анжуйская династия правила Неаполитанским королевством и Сицилией со времен Карла Анжуйского, младшего брата Людовика Святого, посаженного на трон в 1266 году не без папского влияния. В конце века Арагонское королевство поглотило Сицилию, но Анжуйская династия удержала материковую часть, захватив всю нижнюю часть Италии к югу от Рима — это был самый большой домен полуострова. [17]Во времена «куртуазного» правления Роберта Неаполитанского, «нового Соломона», чьего одобрения искал Петрарка, в королевстве процветали торговля и культура. Боккаччо предпочитал жить в «счастливом, мирном, радушном и великолепном Неаполе с одним монархом», а не в родной республиканской Флоренции, «пожираемой бесчисленными заботами». Роберт построил замок Кастель Нуово на берегу несравненного Неаполитанского залива, туда приходили торговые корабли из Генуи, Испании и Прованса. Там же возвели свои дворцы аристократы и купцы, привезли из Тосканы художников, и те заполнили палаццо великолепными фресками и изваяниями. Справедливые законы, стабильная валюта, безопасные дороги, гостиницы для странствующих торговцев, празднества, турниры, музыка, поэзия — все это отличало поистине «райское» правление Роберта, закончившееся в 1343 году. Граждане передвигались по Калабрии и Апулии без оружия, если не считать деревянной палки, которой отбивались от бродячих собак.

Кончина доброго короля ознаменовала наступление смуты, характерной для XIV века. Таланты Роберта, к несчастью, не передались его внучке и наследнице Джованне. Неудавшиеся попытки брачными узами поддержать наследование трона женщиной вызвали смуту, закончившуюся схизмой. Противостояние пап сделало Неаполь полем боя. Когда Джованна высказалась в пользу Климента и по его наущению назвала своим наследником герцога Анжуйского, взбешенный Урбан назвал ее еретичкой и признал королем Неаполя другого представителя рода Анжуйских — Карла Дураццо. Герцога из малоизвестного албанского княжества нежданно-негаданно возвысили и под именем Карла III посадили на трон средиземноморского королевства.

Этот маленький светловолосый человечек напоминал Роберта мужеством, умом и любовью к знаниям. Мягкий характер Дураццо не помешал ему вступить в борьбу с Джованной. За два месяца он разбил ее армию, занял Кастель Нуово и заключил королеву в тюрьму, надеясь склонить Джованну к тому, чтобы она назначила его своим наследником и тем самым узаконила его победу. Целью каждого переворота является признание легитимности. Когда Джованна отказалась признать Дураццо своим наследником, в Италию к ней на помощь явился герцог Анжуйский, и Карл не стал медлить. По его приказу королеву задушили в тюрьме, ее труп пролежал в замке шесть дней до похорон, чтобы все убедились в смерти Джованны.

Тем временем в Авиньоне папа Климент короновал герцога Анжуйского, и тот стал королем Неаполя, Сицилии, Иерусалима и Прованса, а его соперника Карла Дураццо отлучили от церкви. Несмотря на умение убеждать, герцог Анжуйский не смог во время бунтов во Франции собрать достаточно денег, чтобы явиться в Неаполь, и понапрасну старался убедить королевский совет профинансировать его поход. Будучи правителем Прованса, герцог напечатал огромное количество денег и позволил своей армии беспрепятственно грабить новых подданных под предлогом наказания за недавние бунты. Папа Климент обеспечил ему дополнительные денежные вливания, кроме того, к походу герцога присоединился деятельный «зеленый граф», Амадей Савойский — он пожаловал Анжуйскому тысячу сто копий.

С пополненным пятнадцатитысячным войском герцог прошел сквозь Ломбардию, за ним следовали триста мулов с поклажей и бессчетное количество повозок. В снаряжение «зеленого графа» входил огромный зеленый шатер, украшенный двенадцатью щитами с гербами графов Савойских. Граф прихватил и зеленый шелковый плащ, расшитый красно-белым узором, двенадцать зеленых конских упряжей и четыре венгерские упряжи для своего ближайшего окружения, зеленые сапоги, плащи с капюшонами, блузы для пажей. Некоторые бароны возражали против похода по разным причинам, но он заставил их замолчать и прибавил с несчастливым предвиденьем: «Я сделаю то, что обещал, даже если это будет стоить мне жизни». Многие аристократы встали под знамена графа «из восхищения его героизмом и душевной широтой».

В Милане герцог Анжуйский пополнил свою казну благодаря Висконти. Герцог сосватал своего семилетнего сына к дочери Бернабо Лючии. За перспективу дочери сделаться в будущем королевой Неаполя Бернабо заплатил пятьдесят тысяч флоринов. Эта сумма примерно соответствовала годовому доходу ста буржуазных семей [18], а дополнительную сумму герцог получил от Джан-Галеаццо. Анжуйский использовал все возможности для сбора средств, требовавшихся «подлинному королю» на пути в свое королевство.