Загадка женственности

Увлечение учением Фрейда в американской культуре, помимо использования психотерапии в чисто практических полях, отвечало потребностям общества сороковых и пятидесятых годов в идеологии, в национальной задаче, в использовании разума для решения проблем человека. Сами специалисты по психоанализу недавно высказали предположение, что отсутствие идеологии или национальной задачи может и определенной степени являться причиной опустошенности людей, что заставляет многих мужчин и женщин обращаться к услугам психотерапевта. На самом же деле они хотят понять себя, осознать свою индивидуальность, в чем одна только психотерапия помочь им не в состоянии. Возрождение веры в Америке совпало с бумом психоанализа. Вполне вероятно, что причина активизации того и другого была одна: за поиском своей личности и стремлением найти прибежище, оградив себя от жизненных тревог и забот, скрывалось отсутствие более значимой цели. Знаменательно, что в то время многие священники обращали особое внимание на психотерапию, то есть много времени уделяли пастырским наставлениям членам своих конгрегации. Уходили ли они тем самым от более серьезных вопросов, от поиска истины?

Когда в конце пятидесятых я интервьюировала студентов колледжей, капелланы и социологи одинаково торжественно заявляли об «отчужденности» молодого поколения. Они чувствовали, что главной причиной ранних браков являлось то, что молодые люди не находили в современном им обществе никаких других подлинных ценностей. Профессиональному социологу легко обвинять молодое поколение в том, что оно цинично выбирает личные удовольствия и материальное благополучие, предпочитая их бессмысленному битничеству. Но если у родителей, учителей и проповедников были более серьезные основания отрицать битничество, чем только стремление приспособиться к окружающей действительности, добиться материального успеха и безопасности, то какую более серьезную цель могла иметь молодежь?

Пятеро детей, агрессивность жителей окраин, движение «делай сам» и даже битничество — вот что составляло круг домашних проблем; они-то и заняли место более серьезных дел, которыми раньше интересовались наиболее духовно развитые представители нации. «Я устала от политики… в любом случае там ничего нельзя изменить». Когда доллар был слишком дешевым, а жизнь слишком дорогой и казалось, что никто в обществе ничем другим не интересуется, тогда любовь и семья с ее радостями и проблемами были единственными настоящими ценностями. Тогда буквальное прочтение Фрейда давало иллюзию того, что все страдающее общество в целом нуждается в нем. И хотя в действительности дело обстояло совсем иначе, попугайское повторение положений Фрейда вводило страдающих людей в заблуждение, и они полагали, что излечились. На самом же деле они еще и не сталкивались с настоящими проблемами. Однако под влиянием идей Фрейда начало возникать совершенно иное представление о семье. Эдипов комплекс и соперничество между детьми в одной семье стали бытовыми понятиями. Фрустрация была такой же неизбежной болезнью детства, как и скарлатина. При этом центром особого внимания была избрана мать. Неожиданно обнаружилось, что практически во всем была виновата именно она. Причиной любого заболевания ребенка или взрослого человека — алкоголика, самоубийцы, шизофреника, психопата, неврастеника, импотента, гомосексуалиста, фригидной или распутной женщины, язвенника, астматика, — вообще любого недуга американца или американки всегда считалась мать, эта разочарованная, подавленная, всегда встревоженная, измученная, неудовлетворенная, несчастная женщина. Требовательная, ворчливая, строптивая жена. Сосредоточенная только на детях, чрезмерно заботливая, подавляющая личность ребенка мать. Вторая мировая война показала, что миллионы мужчин в Америке психологически были не подготовлены к тому, чтобы справляться с тяготами войны, оказаться один на один с жизнью, вдали от своих «мамочек». Значит, что-то было не так у американских женщин.