Загадка золотого кинжала

– Я в ту пору еще был совсем мальчишкой, но уже считался хорошим специалистом. Так вот, «пас» я как-то в Сити одного толстосума, у которого, всем известно, были очень дорогие золотые часы. Несколько дней я следовал за ним неотступно, ожидая, когда выпадет удобный шанс; и когда мне действительно улыбнулась удача – можете поверить, я ее не упустил. И вот этот финансовый воротила, вернувшись домой, вдруг обнаруживает, что на часовой цепочке у него ничегошеньки-то и нет. А так уж вышло, что эти часы обладали для него какой-то особой ценностью, не сводящейся к деньгам как таковым. Если не ошибаюсь, это был подарок от отца на совершеннолетие или еще что-то в сходном духе… Да, точно, именно так: там на крышке была выгравирована надпись. Я-то, когда часы изъял, ничего такого не заметил, да и не было у меня времени к деталям приглядываться; но отнести их к тому нашему коллеге, который занимается переплавкой золота, мне предстояло лишь наутро, так что успел свою добычу внимательно осмотреть. И понял, что это не просто драгоценный металл определенного веса, а фамильная ценность. Натурально, открываю вечернюю газету, заглядываю в отдел коротких объявлений… Так и есть: бывший владелец, твердо настроившийся вернуть свое имущество, обещает за возвращение часов награду в тридцать фунтов, при этом гарантирует, что «никакие вопросы задаваться не будут». И адрес указан: Каролайн-сквер, 31.

Что тут скажешь: предложение показалось мне заслуживающим внимания. Так что я упаковал часы в пакет, оставил его в одном надежном трактире, где не задают лишних вопросов, – и отправился по названному адресу.

Прихожу. Хозяин как раз обедал – но когда слуга передал, что его, мол, желает видеть некий молодой человек, то спустился из столовой очень даже быстро. Я так понимаю, он уже догадывался, какой такой молодой человек к нему пожаловал и по какому делу… Проницательный такой старикан, умный и, пожалуй, даже добродушный – вот только не по такому вопросу я к нему пришел, чтобы положиться на это последнее качество. Сразу ведет меня в свой кабинет, садится в кресло, выжидающе смотрит…

– Ну что, юноша, – говорит наконец, – с чем вы ко мне пришли?

– По поводу объявления насчет ваших часов, – отвечаю. – Может статься, что я сумею их для вас добыть.

– А-а, так вот кто их у меня стащил!

– Ни в коем разе! – говорю. – Я, если хотите, ничего не знаю и знать не хочу о том, при каких обстоятельствах вы своих часов лишились. Я вообще лишь посредник. Да, меня послал тот, у кого ваши часы в настоящий момент находятся, – но если меня, к примеру, арестуют, то вам, во-первых, нечего мне предъявить, во-вторых же и в главных – это навсегда закроет вам путь к той семейной реликвии, которую вы сейчас хотите вернуть.

– Ладно, – отвечает. – Не буду на вас давить. Возвращайте часы – и вот вам чек на тридцать фунтов.

– Чеком не пойдет. Золотыми соверенами.

– Столько наличности в золоте я у себя дома по понятным причинам не держу. Придется посылать за ней в банк. Времени на это потребуется примерно час.

– Тем лучше! – соглашаюсь я. – Потому что ваши часы я по тем же причинам тоже в своем кармане не держу – во всяком случае, прямо сейчас. Так что давайте пока на этот часок расстанемся, я вернусь с часами, а вы подготовьте деньги.

Словом, я вышел, взял часы из трактира и в положенный срок явился снова. Пожилой джентльмен сидит у себя в кабинете, а на столе перед ним – горка золотых монет.

– Вот ваши деньги, – говорит он.

– Вот ваши часы, – отвечаю я.

Старикан, по всему видно, был рад завершению сделки: прямо-таки схватил свою реликвию, открыл крышку, посмотрел на надпись, убедился, что механизм работает, и с довольным ворчанием запрятал часы в карман пиджака. Посмотрел на меня, улыбнулся – и заявляет:

– Хорошо, юноша, мы уже разочлись, так что теперь давай-ка не будем считать друг друга дураками. Я знаю: ты не просто посредник – ты их у меня и украл. Предлагаю дополнительное соглашение. Расскажи мне, как именно тебе удалось это проделать, и я не пожалею еще пять фунтов в качестве дополнительного приза.

– Мне нечего вам сказать, – говорю я. – Даже с глазу на глаз нечего. А уж для свидетеля, который сидит вон за той портьерой, – нечего вдвойне!

Профессиональная наблюдательность для людей нашего круга обязательна, а уж я-то ею отличался даже в столь нежном возрасте. И, конечно, заметил, что портьера оттопыривается чуть больше, чем в прошлый раз.

– Да, мальчик, ты, как вижу, всегда настороже, – отвечает он даже без особого неудовольствия, все с той же улыбкой. – Что ж, дело сделано – расстаемся. Я теперь тоже буду настороже, так что теперь ты часы у меня так просто не уведешь: отнесусь к их хранению о-о-очень внимательно! Засим более не задерживаю. Нет, не сюда, – я направился мимо него к ближайшей двери, – это дверь в буфетную. Вот выход.

И сам поднялся, открыл мне дверь, только что ручкой на прощание не помахал.