Загадка золотого кинжала (сборник)

– Я переговорил по телефону с послом Турции в Вашингтоне, и он объяснил мне, что его необходимо предъявить, – сказал Хассан. – Потому я здесь. Можете убедиться.

– А разве кинжал не в Вашингтоне? – вырвалось у Хэтча.

– Вот он, – вместо ответа сказал турок. Он достал из-за пазухи плоский футляр, усыпанный самоцветами. В футляре лежал клинок с золотой рукоятью. Лезвие его блестело, на нем не было ни пятнышка. Профессор вынул кинжал, потом быстрым движением покрутил рукоять. Часть ее отделилась. Несколько капель едкой жидкости вытекло на пол.

IV

В тот же вечер Хассан уехал из Бостона в Вашингтон. Кинжал он увез с собой. Со стороны Думающей машины возражений не последовало, и полиция оставалась в неведении об этом человеке.

– Когда потребуется предъявить этот кинжал, – объяснил ученый Хэтчу, – это можно будет сделать по официальным каналам, если Хассан еще будет жив. Теперь мне представляется вполне вероятным, что к этому случаю уже приложимо международное законодательство.

– Как вы думаете, Хассан лично замешан в этом деле? – спросил Хэтч.

– Возможно все. Кстати, Хэтч, было бы интересно разузнать немного подробнее о том сборщике платы, Клементсе, который нашел тело девушки. Не исключено, что он мог знать о том, что дом пустует. Мы можем копать в самых разных направлениях, но суть проблемы заключена в золотом кинжале.

– На настоящий момент он, похоже, вернулся к Хассану, – упрямо сказал репортер.

– Я бы посоветовал вам, мистер Хэтч, заняться тем, о чем я просил, – объявлением в газете. Затем наведайтесь к доктору Лойду; выясните, сохранил ли он кинжал. Если добудете оригинал объявления, отдайте его полицейским. Упоминать о Хассане пока не нужно.

Ближе к вечеру Хэтч навестил Лойда. Разговор получился странным.

– Скажите, грабители забрали кинжал? – спросил репортер.

– Мне вам нечего сказать, – ответил доктор.

– Значит, кинжал по-прежнему у вас?

– Мне вам нечего сказать.

– Вы передали его прокурору округа?

– Мне вам нечего сказать…

У Хэтча сложилось твердое впечатление, что кинжала у Лойда больше нет; что грабители, кто бы они ни были, нашли его и забрали; что они были, вероятнее всего, наняты Хассаном и ограбили дом Лойда с единственной целью – вернуть кинжал.

Хэтчу оставалось только заняться розыском газетного объявления. Выяснилось, что его печатали четыре раза, через день. Оригинал нашли и отдали репортеру. Текст был написан уверенной мужской рукой. Хэтч отнес оригинал в полицию и рассказал все, что узнал об объявлении.

Началась долгая, кропотливая работа, в результате которой были собраны сведения о десятке девушек, которых заявляли в розыск. Но все они почти сразу нашлись, и следствию ни одна из них не пригодилась. Одновременно с этим продолжался поиск Уилкса, хотя все по-прежнему считали, что это имя фиктивное.

На второй день утром Хэтч пришел в редакцию усталый, разочарованный, в отвратительном настроении. Но от уныния не осталось и следа, когда к нему подошел редактор отдела городских новостей.

– Уилкса взяли, – сказал он. – Вчера ночью, в Вустере. Клерк из конторы недвижимости опознал его. Уилкса привезут в полицейское управление через час-полтора. Езжайте туда и привезите репортаж.

– А кто он? – спросил Хэтч.

– Не знаю. Он не скрывает, кто он такой, и настаивает на том, что его зовут Уилкс. Но нашли его в отеле, где он зарегистрировался как Чарльз Уингейт.

Дневные выпуски газет пестрели сообщениями о поимке предполагаемого убийцы. Однако Хэтчу и другим репортерам пришлось услышать историю Уилкса из вторых рук. Полиция предпочитала держать дело под покровом тайны. Узнав все, что можно было, Хэтч поспешил поделиться новостями с Думающей машиной.

– Они поймали Уилкса. Насколько можно судить, его действительно зовут Уилкс. Он зарегистрировался как Уингейт, потому что боялся ареста. Он знал, что полиция ищет его по всей стране.

– Как насчет дома? – спросил ван Дузен.

– То, что он рассказывает, похоже на правду. Говорит, что снял дом для себя и жены, рассчитывая пожить там лишь несколько месяцев. Поэтому он не стал заключать договор. Но в тот день, когда они собирались переезжать, жена серьезно заболела – очередной и очень сильный приступ нервной болезни, которой она страдает. Тогда по совету врачей он увез ее на Кубу, отказавшись от намерения занять ее домашним хозяйством. Объявление в газете он разместил раньше, чем выяснилось, насколько плохо состояние жены. Они пробыли на Кубе две или три недели, и жена, по его утверждению, еще остается там. Через день после его возвращения стало известно об убийстве, и он предпочел, пока все не выяснится, оставаться в тени.

– Чем он занимается? – спросил профессор.

– Он сотрудник большого концерна по производству ножевых изделий. Отвечает за продажи в восточных штатах. Завод расположен в Кливленде, а контора – в Бостоне. Его назначили сюда недавно, и поэтому в Бостоне его никто не знает. После назначения он почти все время был в разъездах. Признает, что с его стороны было оплошностью не известить фирму недвижимости, что пользоваться домом он не будет. С другой стороны, он ведь за месяц заплатил.