Загадки афганской войны

Поэтому, в первых же боях, определенная часть офицеров чувствовала себя неуверенно. Попадая даже не в очень сложную обстановку они просили у старшего начальника помощи или откровенно спрашивали — что делать?

Такая нерешительность являлась результатом опекунства, которое получило широкое распространение в армии начиная с семидесятых годов. Старший начальник не учил своего подчиненного как ему поступать в той или иной ситуации, а считал, что это проще ему сделать самому. И делал. Подчиненный же как не мог решать те или иные вопросы, так и оставался неумелым.

Особенно пагубным было опекунство в ходе тактических учений.

Конечно, старший может утверждать или не утверждать решение младшего — это предусмотрено боевыми уставами. Но при этом он должен объяснить почему его решение не соответствует данной обстановке и предоставить время для обдумывания варианта нового решения. Когда же решение ограничивается репликой «Что это за решение? Действуйте так — то… вперед!». Конечно, толку от такой науки мало.

Вот и сложился у офицеров определенный стиль мышления, рассчитанный на жизнь, если можно так выразиться, по облегченному варианту. Конечно, это относится не ко всем, а к некоторой части офицеров.

Опекунство фактически устраняло подчиненных от принятия самостоятельных решений, выполнения своих обязанностей и т. п. Фактически, от подчиненных требовалось повторять чужие мысли.

Такая изоляция от ответственности, повседневных житейских и служебных обязанностей, лишала офицера обязательности, инициативы, решительности и стойкости.

Война в Афганистане с реальным противником, действия которого не укладывались ни в какие уставы, потребовала многое изменить в действиях офицеров.

Не у каждого это получалось. Да это и естественно. Офицер это не только профессия, но и призвание. Нельзя быть хорошим офицером если у тебя нет призвания.

Офицер армии любого государства отличается от граждан своей страны тем, что он наделен правом не только приказывать своим подчиненным, но и отвечать за их жизнь, а так же подчиняться приказам старших. Такое сочетание не каждому по плечу.

Они прибыли на войну — на свою работу. По разному у них складывалась служба. По разному складывалась и жизнь. Но сейчас нужно было научить их воевать, беречь свою жизнь и жизнь подчиненных. Они еще не понимали, что тот кто отдает приказ на бой, первый несет ответственность за сохранность людей.

Нужно было ликвидировать инертность, безынициативность у ряда командиров в кратчайшие сроки. Это достигалось кропотливой подготовкой не только офицеров, но и всего личного состава к боевых действиям. Отделом боевой подготовки армии была разработана и утверждена 12-ти дневная программа.

В течение трех дней совершенствовалась одиночная подготовка солдат. Одновременно начиналось боевое слаживание штаба. Проводились занятия на ящике с песком по управлению боем подразделений. В течение двух дней складывались отделения, взводы, проводились тренировки по управлению огнем. Продолжалось слаживание штабов, проводилось суточное командно-штабное учение.

На боевое слаживание роты и батальона отводилось 3–4 суток, в ходе которых занятия проводились со средствами усиления, а ротные тактические учения — с боевой стрельбой, по содержанию применительно к предстоящей боевой задаче.

В течение 2–3 суток готовилась боевая техника и вооружение. Заканчивалась подготовка к боевым действиям проведением смотра готовности подразделения и командира.

Серьезное внимание уделялось проведению воспитательной работы с офицерами. Хотя по этому вопросу мнения расходились, особенно в первое время.

Я вспоминаю разговор с одним из командиров полков — Владимиром Зиновьевичем Редькиным. Хороший командир полка. Удачно провел несколько боев и в полку появились шапкозакидательские настроения. Работая в полку, мы обратили внимание на запущенность воспитательной работы — особенно с офицерами.

На мой вопрос — чем он такое положение может объяснить, Владимир Зиновьевич ответил:

— Товарищ генерал, офицеры взрослые люди, уже своих детей имеют. Какое же воспитание нужно взрослому человеку на войне? Он должен выполнять полученную задачу.

— Я с Вами не согласен, Владимир Зиновьевич. Война войне рознь. В годы Великой Отечественной войны каждый воин знал, что он воюет за свою Родину, семью, близких. И, конечно, агитировать или убеждать его в необходимости защищать свой дом было не нужно. Хотя и тогда случаи измены, дезертирства и других аморальных явлений были не единичны.

Здесь же в Афганистане мы воюем на чужой земле, выполняя интернациональный долг. Не все это понимают, о чем свидетельствуют факты, которые в полку к сожалению имеют место.

— Да, факты уже есть и что-то надо делать. Офицеров возмущает, да и солдат тоже, что афганские солдаты не очень стремиться защищать свой дом от мятежников. В основном они надеются на нас. А нашим обидно — ответил подполковник В. З. Редькин.

— Вот Вы сами и ответили на мой вопрос. Нужно всем, и особенно офицерам, объяснить, убедить их в необходимости нашей миссии это и есть воспитательная работа.