Загадки Бога. Ответы на самые неудобные вопросы о Творце вселенной

По большому счету весь ужас от этой истории сводится к неприятию людьми простого факта – того, что человек может погубить себя и даже Бог не в состоянии ему в этом помешать. История Анании и Сапфиры страшит именно своей обыденностью: оказывается, погибнуть можно, не только когда идешь грабить банк, охраняемый хорошо вооруженными секьюрити, но и когда в тихом домашнем кругу неспешно вынашиваешь планы укрепления семейного бюджета с помощью маленькой безобидной аферы.

Но как бы ни хотелось думать иначе, а все же следует набраться мужества и признать: на их месте может оказаться любой из нас, если не будет внимательно наблюдать за своим сердцем и умом. Потому что у нас есть в этом занятии очень грозный конкурент: сатана – этот «мысленный волк» – всегда следит за нами, выжидая подходящего момента для нападения. Мы действительно живем в ситуации смертельной опасности; мы и в самом деле можем отпасть от Бога; мы вполне реально способны через свои грехи соединиться с сатаной и погибнуть. И чем быстрее мы усвоим эту невеселую истину, тем надежнее защитим себя от возможного падения. Ведь в обыденной нашей жизни мы точно так же балансируем между свободой и осторожностью, определенным риском и соблюдением неких норм и правил, обеспечивающих нам безопасность. Только и здесь мы не особенно задумываемся, насколько хлипки эти наши усилия и сколько раз Господь не давал последствиям нашей небрежности погубить или покалечить нас. В духовной жизни все происходит похожим образом: милосердный и долготерпеливый Бог постоянно смягчает разрушительные следствия наших грехов, оставляя нам время на покаяние. Но если в какой-то момент окажется, что в своих заигрываниях с духом лжи мы переступили некий предел и Дух Жизни больше не может пребывать в нас, тогда мы умрем точно так же, как умерли Анания и Сапфира.

Бог не отнимает у нас и такой возможности. Однако по-прежнему любит нас и ждет, что выберем мы не смерть, а жизнь. Потому что никто не может сделать этот выбор за нас.

Почему бы Богу не уничтожить дьявола?

Письмо авторам книги:

Христиане говорят, что за злом мира стоит дьявол, который «борется с Богом». Но как он мог бы бороться со всемогущим Богом? Почему Бог не покончит с дьяволом в таком случае?

Петр

Отвечает Сергей Худиев, богослов, постоянный автор журнала «Фома»

Действительно, за злом мира стоит первомятежник – могущественный дух, восставший против Бога на заре мироздания и увлекший за собой множество других духов, которых мы называем бесами. Слово «сатана» значит «противник», а дьявол (греч. «диаболос») – клеветник. Уже в третьей главе Книги Бытия он появляется в образе змея, подстрекая прародителей нарушить заповедь Божию. Люди грешат по своей воле, но дьявол выступает в качестве обманщика, клеветника и подстрекателя. Например, «диавол… вложил в сердце Иуде Симонову Искариоту предать Его» (Иисуса. – С. Х.) (Ин. 13:2) или Анании – солгать Духу Святому (Деян. 5:3), именно сатана «обольщает», то есть обманывает, народы (Откр. 13:4), именно он стоит за гонениями на Церковь и богоборческими идеологиями, он действует в мире через совращенных и обманутых им людей.

Сатана не подает визитной карточки, и его внушения достигают нас в виде приходящих нам мыслей (в аскетической традиции такие мысли называются прилогами) или через других людей.

Однако каждый человек сам несет ответственность за свой выбор: он может слушать или не слушать подстрекательств сатаны, он сам решает – охотно увлечься грехом или противиться ему.

Дьявол никоим образом не является неким «противобогом», он всего лишь творение. Дьявол существует только потому, что Бог позволяет ему существовать.

Вопрос «почему Бог не убил дьявола, чтобы не было зла», который в знаменитом романе Пятница ставит Робинзону, имеет сразу несколько ответов.

Во-первых, дьявол – это не столько личность, сколько должность – если уничтожить данного духа, его место внизу адской иерархии тут же займет кто-то из его товарищей по падению. Истребить же всех падших существ, которые когда-либо воспротивились Богу, значило бы искоренить из мироздания свободную волю как таковую.