Загадки древнего Манускрипта

— Первым делом я сосредоточиваюсь на окружающем, что, как мне кажется, делаете и вы. Затем стараюсь представить, как выглядит мир вокруг, когда я наполнен энергией. Для этого я восстанавливаю в памяти красоту природы, особенно растений, их необыкновенно яркие цвета и исходящее от них мерцание. Вы следите за тем, что я говорю?

— Да, и стараюсь делать то же самое.

— Затем, — продолжал священник, — я стараюсь испытать чувство сопричастности, чувство того, что я могу притронуться ко всему сущему, соединиться с ним, как бы далеко это ни было. А потом делаю вдох и вбираю все это в себя.

— Делаете вдох и вбираете?..

— А разве падре Джон не объяснял вам этого?

— Нет.

Вид у Санчеса был смущенный:

— Возможно, он хотел вернуться и рассказать об этом позже. Этот юноша нередко так делает. Уходит и оставляет ученика поразмыслить над тем, чему только что научил, а потом, в самый нужный момент, появляется, чтобы добавить к своим наставлениям что-нибудь еще. Полагаю, Джон собирался еще раз поговорить с вами, но мы слишком быстро уехали.

— Хотелось бы узнать об этом соединении со всем сущим, — сказал я.

— Помните ощущение радости жизни, которое вас охватило на вершине?

— Помню.

— Чтобы вновь испытать это ощущение, я стараюсь вобрать в себя энергию, к которой только что приобщился.

Я старался ничего не упустить из рассказа Санчеса. Слушая объяснения священника, я почувствовал, что приобщаюсь к энергии все больше и больше. Мир вокруг меня расцвел необыкновенной красотой. Даже от камней, казалось, исходило беловатое свечение, а широко раздавшееся в стороны энергетическое поле Санчеса начало отливать голубым. Теперь священник сосредоточенно делал глубокие вдохи и задерживал секунд на пять дыхание перед тем, как выдохнуть. Я последовал его примеру.

— Когда мы представляем себе, — говорил Санчес, — что с каждым вдохом вбираем в себя энергию и наполняемся ею как воздушный шар, нас охватывает необыкновенный подъем, мы чувствуем, что становимся значительно легче и бодрее.

Сделав несколько вдохов, я начал ощущать себя именно так.

— Вобрав в себя на вдохе энергию, — продолжал падре, — я проверяю, то ли самое чувство я испытываю. Как я уже говорил, я считаю это верным знаком того, что действительно приобщился.

— Вы имеете в виду любовь?

— Совершенно верно. В миссии мы уже говорили, что любовь — это не то, что создается силой разума, не моральный долг и не что-либо еще. Это чувство существует в виде фона и возникает у того, кто приобщается к энергии Вселенной, которая, несомненно, есть энергия Господа.

Падре Санчес пристально смотрел на меня, несколько сместив угол зрения.

— Ну вот, — проговорил он, — вы его и достигли. Это и есть тот уровень энергии, который вам необходим. Я вам немного помог, но вы уже готовы к тому, чтобы выходить на него самостоятельно.

— А что значит «немного помог»?

Падре Санчес покачал головой:

— Пусть сейчас это вас не занимает. Узнаете. об этом позже, в Восьмом откровении.

В эту минуту показался падре Карл. У него было такое выражение, словно ему доставляло удовольствие смотреть на нас. Подойдя, он обратился ко мне:

— Вы уже приняли решение?

Его вопрос вызвал у меня раздражение; мне пришлось приложить все усилия, чтобы в результате этого не утратить энергию.

— Не подпадайте опять под свою ролевую установку и не уходите в себя, — предупредил падре Карл. — Вам не избежать выбора. Как, вы думаете, следует поступить?

— Да никак я не думаю, — сказал я. — В этом-то и проблема.

— Вы уверены? Когда приобщишься к энергии, начинаешь мыслить уже по-другому.

Я удивленно посмотрел на него.

— Мысли, — принялся растолковывать он, — которые вы обыкновенно прокручиваете в голове, пытаясь контролировать происходящее, коренным образом меняются, когда отказываешься от своей ролевой установки. Как только вы наполняетесь внутренней энергией, ваше сознание посещают совершенно иные мысли, из какой-то возвышенной части вашего существа. Это ваша интуиция. Новые помыслы несут и новые ощущения. Они просто возникают в глубине души, иногда это видения или мимолетные картины, и приходят они на ум, чтобы направлять, вести вас.

Я так ничего и не понял.

— Расскажите, о чем вы размышляли, когда мы оставили вас одного, — попросил падре Карл.

— Я не уверен, что все помню.

— А вы постарайтесь вспомнить.

Я попытался сосредоточиться:

— Мне кажется, я думал об Уиле, близок ли он к тому, чтобы найти Девятое откровение, и еще я размышлял об ополчившемся на Манускрипт кардинале Себастьяне.

— А еще о чем?

— Я вспоминал Марджори — что с ней? Но как при помощи этого я узнаю, что мне делать?