Загадки Древней Руси

Опять-таки, мы не будем излагать здесь все точки зрения по этому вопросу, это почти бесконечное занятие. Отметим только наиболее обоснованные и потому самые известные в исторической среде. Согласно одной из них, индоевропейская языковая семья зародилась в самой Европе, скорее всего, в центральной ее части, и постепенно, увеличиваясь численно и дробясь, несколькими волнами распространилась по всей Европе, включая восточную, по Малой Азии, а затем и по Индостану [Трубачев, 1991]. Несколько иной вариант этой гипотезы: исходная территория сложения индоевропейцев — Северные Балканы и Карпатский регион [Дьяконов, 1982]. Согласно другой, эта языковая семья сложилась где-то в Закавказье — Верхней Месопотамии — Малой Азии, и оттуда, опять-таки, несколькими волнами, двигавшимися как на восток, так и на запад, постепенно распространилась по всей той территории, на которой мы ее застаем уже в историческое время [Гамкрелидзе, Иванов, 1984]. Наконец, есть промежуточная точка зрения, согласно которой прародина индоевропейцев — это полоса восточноевропейских степей, откуда разновременные их волны накатывались на запад, север и юг Европы, а также в Малую Азию, Закавказье, Среднюю Азию и Индостан [Абаев, 1972], в результате чего образовывается единая циркумполярная культурная зона [Мерперт, 1988, Черных, 1988].

Специально подчеркнем: мы привели здесь «сводные» точки зрения, то есть такие, которые получились в результате согласования лингвистических и археологических данных. Иначе говоря, в каждой из изложенных позиций имеется свой «претендент» на звание «индоевропейский праэтнос — носитель исходного индоевропейского языка» в виде определенной археологической культуры. И такие же археологические «претенденты» имеются на звания носителей последующих индоевропейских языков — кельтов, греков, германцев, балтов и прочих: считается, что за каждым из них стоит определенная археологическая культура. Точнее — целый ряд последовательно сменявших друг друга культур, отражавших исторические перипетии становления каждого из этих народов, вплоть до средневекового их состояния.

У читателя, естественно, может возникнуть вопрос: если все так здорово согласуется, если к тому же на сегодня археологические культуры неплохо продатированы и в относительном, и в абсолютном смысле, то почему точек зрения на историю индоевропейцев до сих пор как минимум три, а на самом деле — еще больше?

Главная сложность заключается в следующем. Мы не можем быть уверены в том, что скорость, темпы трансформаций языка — его расхождения от единой основы, изменений морфологии, смены лексики и прочего — во все эпохи совпадают. Точнее, мы уверены, что они не могут совпадать на всех этапах истории, поскольку сам темп жизни людей меняется от эпохи к эпохе. О том, в какую эпоху нужно относить зарождение, собственное существование и последующий распад индоевропейского праязыка, а затем и его потомков, у лингвистов существуют различные мнения. А вот даты существования археологических культур, пути их расхождений, слияний, внутренних эволюций, угасаний — сегодня известны достаточно полно, по крайней мере, для Ближнего Востока, Европы, Северной Африки и Средней Азии, где археологические исследования ведутся не одно столетие. Так вот, если лингвисты считают, например, что эпоха индоевропейского единства приходится на эпоху неолита, то археологическим «претендентом» на «индоевропейский праэтнос» можно считать одни культуры из «подходящего» региона — такого, откуда можно археологически обоснованно предположить их дальнейший исход. А если это единство приходится на эпоху энеолита, то «претенденты» будут уже другие, и пути их первичного расхождения — тоже другие. Если же все это начинается только в эпоху бронзы, то и археологической основой для рассуждений на эту тему будут третьи культуры, и так далее, пока не исчерпается все возможные варианты.

Разумеется, для всех этих вариантов есть достаточные научные основания. Есть территории, на которых прослеживается индоевропейская топонимика, которую можно связать с определенными стадиями развития этой языковой семьи и ее отдельных языков. На каждом из исторических этапов существовали археологические культурные общности, оставившие после своего распада «археологических культурных потомков», которых можно отождествить с определенным этносом и, стало быть, языком. Но если добросовестно пользоваться ретроспективным методом в археологии, о котором мы говорили выше, то историю почти любого европейского народа средневековья нельзя будет проследить глубже, чем до рубежа эпохи бронзы и начала железного века, то есть до начала Г тысячелетия до н. э.