Загадки древних времен

Собственно, долго это он и сам не понимал. И лишь когда на участке размером с обычную жилую комнату все чаще и чаще прямо в дерне стали появляться крохотные плоские кусочки серебра неправильной формы, но с оттиснутыми на них надписями — монеты времен Ивана Грозного, всем стало ясно — клад. Монеты пролежали в земле больше трехсот лет. Когда-то клад, завернутый либо в кусок кожи или бересты, был задет плугом, и монеты оказались растащенными по полю. Увидеть их в пахоте, если не знать, что ищешь, чрезвычайно трудно — приходилось пальцами разминать каждый кусочек земли, нащупывая крохотную монетку размером с ноготь. За день ползания на коленях удалось выкопать и собрать примерно тридцать монет. Потом, когда поиски стали вестись по правилам и были применены металлоискатели, археологи смогли собрать еще двадцать таких же монет. Но все равно это была лишь часть клада, зарытого на этом поле в XVI веке безвестным крестьянином. Что заставило его спрятать нажитые деньги — война ли, опричнина ли, пожар — сегодня уже не догадаться… Остальная часть клада была собрана либо давно, либо рассыпана где-то по полю, и обнаружить ее просто немыслимо.

Были и другие находки: кресты-тельники — непременные предметы на каждом русском пепелище, — детали конской упряжи, различные поясные пряжки, пуговички-«гирьки», застежки. Найдено было и с десяток медных и серебряных монет, к кладу не относящихся, ибо были они все другого времени, зато чрезвычайно редкие, удельных князей. Вся эта коллекция, хоть и с большой неохотой, была передана археологам, поскольку во вновь открывшейся экспозиции Государственного исторического музея предусматривалось создать витрину, посвященную именно Радонежу. Археологи были рады, но предупредили кладоискателей, что все, что находится в земле, — это как бы их собственность, пусть даже пока и не найденная, потому что только они получают за это деньги, хоть и маленькие и очень редко.

Найти клад — счастливый, но вполне возможный случай. Радонежский клад XVI века составлял сумму, равную примерно тогдашнему рублю. Столько стоила лошадь или корова и столько же брали «государеву оброку» со среднего крестьянского хозяйства. Топор обходился крестьянину копеек в 7–10, замок стоил пятак. Пуд ржи в Подмосковье стоил во времена Грозного около 30 копеек. Англичанин Флетчер, посетивший Москву в конце XVI века, писал:

«Чрезвычайные притеснения, которым подвергаются бедные простолюдины, лишают их вовсе бодрости заниматься своими промыслами, ибо чем кто из них зажиточнее, тем в большей находится опасности не только лишиться своего имущества, но и самой жизни. Если же у кого есть какая собственность, то старается он скрыть ее, сколько может, иногда зарывая в землю и в лесу, как обыкновенно делается при нашествии неприятельском».

До находки в Радонеже на востоке Подмосковья были зафиксированы четыре клада, хотя, конечно, на самом деле их было гораздо больше. От Москвы на Тро-ице-Сергиеву лавру, а затем на Александрову слободу в XIV веке проложили первую грунтовую дорогу, вдоль которой и селились люди. Здесь и были обнаружены клады, и нынешний — не исключение.

Все монеты в кладе оказались двух чеканов, но одна сторона у них была совершенно одинакова: всадник с саблей. Они были отчеканены после денежной реформы, проведенной в 30-х годах XVI века, когда «заповедал князь велики Иван денгам ходить обрезным и велел новыми денгами торговати с копьем». Именно тогда родилась копейная деньга или, как позже ее стали называть, — просто копейка. Монеты же с изображением всадника с саблей стали называть московками.

Интересно, что чеканили эти монеты из крупных серебряных талеров, которые делали в Западной Европе. Русь, не имевшая в те времена собственного серебра, меняла талеры в огромных количествах на меха. Считается, что это была важнейшая статья торговли Руси с Западом. Один талер или, как его называли — ефимок, стоил примерно 36 копеек.

Но это был второй клад. А первый обнаружили точно так же случайно примерно метрах в двадцати от монет. Здесь на небольшом пригорке рядом с дорогой над высоким обрывом было собрано около пятидесяти фрагментов средневековых бронзовых наперсных крестов-энколпионов или, по-другому, складней-мощевиков. Находки поставили в тупик даже археолога Сергея Чернова, много лет занимавшегося именно Радонежем. Когда-то на этом пустом поле стояла церковь Св. Афанасия «без пения», но сгорела в 30-х годах XVII века. Кресты могли храниться в ней, тем более что многие из них, несомненно, побывали в сильном огне. Но с таким же успехом энколпионы могли быть и в мастерской медника или даже просто в любом крестьянском дворе, так как по тем временам представляли большую ценность. Некоторые обломки складывались в целые кресты, но все изломы были старые, иные кресты были с явным литейным браком, но самое главное — среди находок не было ни одного целого.