Загадки и тайны холодной войны

Утром 28 октября советские танки отошли от КПП, на столько же отошли американские. Советские машины сдали еще назад, тот же маневр повторили американские танкисты. Так в несколько приемов танки покинули Чекпойнт Чарли.

Хрущев уверенно говорил, что американцы ни за что не вмешаются. Но некая настороженность не покидала советских политиков и военных: а вдруг молодой президент все-таки решится?

Офицер американской военно-морской разведки коммандер Джон Фэйи входил в число 14 западных военных наблюдателей, которые имели право инспектировать советские войска на территории Восточной Германии (такая же группа советских офицеров действовала на территории ФРГ). Он вспоминал, как его совершенно неожиданно советские военные пригласили на прием по случаю дня Советской армии и Военно-морского флота 23 февраля 1962 года. Тост следовал за тостом, звучали одни и те же пожелания:

— Мы войны не хотим. Кризис закончился, так и передайте, пожалуйста, вашему президенту.

Джон Кеннеди почувствовал нечто вроде облегчения: может быть, теперь, после появления стены, кризис вокруг Берлина закончится. Президент сказал помощникам:

— Это не самое приятное решение, но это лучше, чем война. Если бы Хрущев хотел захватить Западный Берлин, зачем ему строить стену?

Все, что мог сделать американский президент, это приехать в Западный Берлин и морально поддержать жителей города. Выступление оказалось столь впечатляющим, что ему посвящена мемориальная табличка на здании сената Западного Берлина.

Самые поразительные слова Кеннади нашел за несколько минут до начала выступления. В кабинете правящего бургомистра Западного Берлина Вилли Брандта он наскоро заучил их немецкий перевод.

Джон Кеннеди, выражая солидарность с жителями города, разделенного стеной, произнес свои знаменитые слова:

— Все свободные люди на земле, где бы они ни жили, ощущают себя гражданами Западного Берлина. И я как свободный человек с гордостью заявляю: «Я — берлинец!»

Последние слова он произнес по-немецки, и огромная толпа отозвалась благодарными аплодисментами.

«Интерес к Берлину стал ослабевать, — констатировал британский журналист Джон Мэндер, автор книги «Берлин. Заложник Запада». — Стена стала предметом шуток, ее часто осматривали многочисленные знатные путешественники, ее без конца фотографировали. В конце концов к ней привыкли…

Меня поразила невзрачность стены, когда я впервые ее увидел. Она словно просила, чтобы ее сломали; или танк, или бульдозер мог бы сравнять ее с землей скорее, чем вы успеете произнести «Вальтер Ульбрихт». В таком виде стена наносила оскорбление Западу и провоцировала его. Великая китайская стена не просто обозначала границу — она защищала от вторжения врага. Стена Ульбрихта была иного сорта, поначалу ее легко было сломать. Сама непрочность этой стены давала основание думать, что коммунисты считали, что Запад и не попытается ее разрушить»…

В ГДР стену называли «антифашистским защитным валом». На Западе — «стеной позора». Стена подчеркнула разницу между двумя немецкими государствами. Восточные немцы смирились: значит, нужно жить здесь. Существование ГДР продлилось еще на 30 лет. Те, кто мечтал уехать на Запад, почувствовали себя заключенными в большом лагере, обнесенном колючей проволокой. Кому было невмоготу, пытались бежать.

«Детей и стариков спускали из окон домов, стоявших на линии границы, на «канатах», связанных из простыней, — вспоминал генерал-полковник Маркус Вольф. — Многие падали на полотнища, расстеленные западноберлинскими пожарными. Были прорыты десятки примитивных туннелей, по которым сотни людей, рискуя жизнью, искали путь на Запад, а некоторые пытались уползти по канализационным трубам, пока и их не перегородили решетками».

Берлинская стена прошла через Потсдамскую площадь, исторический центр Берлина, где в 1924 году появился первый светофор. Площадь превратилась в безлюдное поле боя — минные поля, сторожевые вышки, противотанковые надолбы, собаки и пограничники с приказом стрелять на поражение. Бегство из социалистической ГДР продолжалось — только теперь это стало смертельно опасным.

К 20 сентября 1961 года четыреста семнадцать человек ускользнули в Западный Берлин. 15 августа пограничник стрелял в супружескую пару, которая переплывала Тельтов-канал, но промахнулся. 29 августа убили человека, который тоже пытался уплыть в Западный Берлин. Второй секретарь ЦК Эрих Хонеккер приказал сделать побег невозможным. За 28 лет существования стены застрелили сотни граждан ГДР, пытавшихся покинуть социалистическое государство.

После возведения стены советское руководство отправило самодовольное письмо китайским товарищам:

«Мероприятия 13 августа 1961 года еще раз убедительно подтвердили правильность вывода о том, что в наше время империализм уже не всесилен, что он утратил возможность определять мировую политику и навязывать ее народам. Ему пришлось проглотить горькую берлинскую пилюлю, хотя весь мир увидел, что эта акция нанесла серьезный удар по престижу западных держав и прежде всего США».

А в секретном решении президиума ЦК КПСС записали: