Загадки истории. Крымское ханство

Тем временем турецкая экспансия обеспокоила не только подвергнувшуюся непосредственному первичному удару Речь Посполитую, но и Московское царство. Границы двух держав, которые будут сходиться в войнах в течение следующих двух с половиной столетий, впервые напрямую соприкоснулись, и казацкие украинские земли стали первым театром боевых действий в последовавшей затем серии русско-турецких войн. Крымское ханство при этом верно выступало союзником Османской империи вплоть до своей гибели.

После отречения в 1676 г. от гетманской булавы Петра Дорошенко османское правительство провозгласило гетманом, «князем Сарматии и Украины, властителем Войска Запорожского» Юрия Хмельницкого (1677–1681 гг.). Надеясь воспользоваться громкой популярной фамилией его отца, в 1677 г. турки предприняли крупномасштабное наступление 120-тысячной армии на украинские земли. Планировалось захватить Чигирин и Киев, а затем покорить и всю Украину. Крымское ханство было втянуто в начавшуюся московско-турецкую войну на стороне османов, и крымские татары вновь несли все тяготы походной жизни, в особенности неприятной для них фактом сидения в окопах – турки с 3 августа по 4 сентября 1677 г. осаждали Чигирин, и татары, привыкшие в быстрым переходам и конным битвам, страдали от трехнедельного сидения на одном месте.

Турецкий историк Фундуклу, посвятивший этим событиям специальное сочинение, озаглавил его так: «Изложение того, как казацкий гетман Дорошенко, учинив мятеж против Двери Счастия и покорившись царю московскому, передал ему крепость Чигирин; как шайтан Ибрагим-паша, став главнокомандующим, отправился с крымским ханом Селимом Гераем, и воротились они, не завоевав той крепости, за что и были оба отставлены, вытребованы к Порогу, арестованы и сосланы, а приказ о назначении главнокомандующим был послан Абаз Кёр Хусейн-паше; как его величество падишах двинулся в поход против крепости Чигирина, а старший брат отставного хана, Мюрад Герай-султан, сделавшись ханом, был послан в Крым».

В ходе неудачной осады Чигирина, когда все приступы турецко-татарского войска успешно отражались, а осажденные совершали удачные вылазки, хан Селим Герай дал турецкому командующему такой совет: «Достоинство веры и державы, а также и честь правительства требуют вот чего. Войско исламское, находящееся в таборе и окопах, не может устоять против неверных неприятелей. Если еще два дня продлится осада города, то и победоносное воинство, и снаряды, и пушки – все погибнет, и мы, очевидно, оскандалимся. Самое благоразумное и самое лучшее будет, если мы выведем из окопов войско и вытащим пушки, да и пойдем себе прямо по спасительному пути отступления. Это будет самая благая мысль. А там, на расстоянии двух станций до крепости, коли в находящемся при нас войске исламском обнаружится рвение схватиться с гяурами, то и мы следом же за вами прибудем». Собравшиеся на совет турецкие и татарские военачальники признали совет хана справедливым и отступили. Явившийся после этого к султану Ибрагим-паша подвергся нападкам со стороны падишаха, накричавшего на пожилого полководца: «Пошел вон, старый пес! Не мог ты взять такой ничтожной крепостенки, как Чигирин, возвратился прогнанный; столько истратил на ветер казны! Что, у тебя войска что ли мало было? Или у тебя не было пушек и снарядов? Что было этому причиною?».

Ставший ханом Мюрад І Герай (1678–1683 гг.) продолжил войну и осаду Чигирина в составе теперь уже 200-тысячного турецко-татарского войска под командованием визиря Кара-Мустафы, однако взять эту «ничтожную крепостенку» было не так уж просто. Турки и татары выбились из сил, и в итоге Мюрад Герай и его сераскер Каплан Мустафа-паша вынуждены были донести османскому визирю о полном поражении и невозможности продолжать военные действия. Верховный турецкий чиновник, паче чаяния, не корил их, заявив: «Что ж, воля Божия, коли так вышло: брать и давать принадлежит Богу; я это знаю. С вашей стороны нет оплошности. Будем уповать еще на некоторую милость и благосердие Божие. Вы не падайте духом». А на собранном по этому поводу совете полководцев пришли к следующему выводу: «И победоносное войско погибнет, и пушки все из рук уйдут; честь державы вплоть до самого воскресения мертвых будет потеряна, а мы подвергнемся за это проклятию!» Лишь ценой колоссальных потерь турецко-татарского войска Чигирин был захвачен, причем осажденные, вырываясь из окружения, подорвали пороховые погреба, превратив город в руины.