Загадки истории. Маршалы и сподвижники Наполеона

Тем не менее в Неаполе Мюрат показал себя неплохим политиком и королем. Почувствовав со временем определенную самостоятельность, он стал тяготиться полной зависимостью от Наполеона. То, что император смотрел на него как на своего вассала, было Мюрату очень неприятно, но ничего поделать с этим он не мог. На этой почве между ними постепенно стали нарастать серьезные недоразумения и стычки. Королю Неаполитанскому прямо и без обиняков было сказано, что его королевство всего-навсего составная часть великой империи Наполеона, и не более того. Все попытки его править самостоятельно или обрести хоть какой-то суверенитет быстро пресекались. Однажды разгневанный Наполеон пригрозил относительно Мюрата: «Определенно дайте ему понять, что коль скоро он не изменит свои действия, я отниму у него королевство и поставлю там вице-короля, как в Италии». И король Неаполитанский, перед глазами которого стоял недавний пример того, как император лишил своего брата Людовика за самостоятельную политику голландского престола (1810 г.), вынужден был смириться. После того как его королевство было ликвидировано, Голландия присоединена к Франции, а сам Людовик стал экс-королем, Мюрат и Каролина поняли, что с Наполеоном шутки плохи. Все их мечты о самостоятельном правлении тут же улетучились, а вместо них остались злоба и обида, тлеющие в душах до поры до времени…

По меркам той эпохи брак Мюрата и Каролины мог считаться вполне счастливым. В нем родилось четверо детей – два мальчика и две девочки. Однако с точки зрения нравственности, соблюдения супружеского долга и верности как Иоахим, так и Каролина были не безгрешны. Как только труба звала лихого кавалериста Мюрата в поход, он не упускал шансов «облагодетельствовать» заморских красавиц. Каролина же в его отсутствие тоже не уставала наставлять ему рога. Она сможет неплохо устроиться и после смерти мужа. В течение всей их совместной жизни в семействе Мюратов не утихали скандалы и сцены ревности, которые закатывали друг другу любвеобильные супруги. Ну что ж, какое время – такие и нравы.

Маршал Мюрат вообще был человек примечательный. Он обладал удивительными душевными качествами, порой напоминая непослушного ребенка. Быстрый на вспышку гнева, он в то же время готов был отдать последнее, никогда не помнил обиды и слыл добряком. Его веселая гасконская храбрость не останавливалась ни перед чем, впрочем, так же как и гасконская страсть к рисовке и хвастовству. Он отлично знал, что красив, и успехи у женщин говорили ему об этом достаточно ясно. Но чтобы выглядеть еще красивее, маршал придумывал себе кричащие театральные костюмы, над которыми потешалась вся армия. Истинно гасконским тщеславием объяснялось его непомерное честолюбие. Королевский титул доставлял ему огромное удовольствие. Правда, в армии об этом часто забывали, а иногда и просто игнорировали. Особенно часто это делал маршал Даву. Но всякий, кто говорил Мюрату «Ваше величество», становился его другом. В его облике было что-то такое, что производило впечатление на каждого. Своим величественным видом он напоминал актера, играющего роль короля. Маршал умел красиво говорить, но порой в его речи проскальзывали и резкие солдатские выражения. Особенное удовольствие он испытывал, когда в присутствии женщин весело рассказывал о своих кавалерийских подвигах. А еще любил вспоминать, как первым входил в покоренные города. Дамы слушали его раскрыв рот. Порой храбрый гасконец так увлекался описанием кровавых подробностей, что некоторые из них по-настоящему падали в обморок. А он тут же принимался приводить их в чувство. Так нередко заводился быстротечный «огневой контакт», столь любимый жеманно-кокетливыми красотками той поры. Над Мюратом можно было и посмеяться, но не восхищаться им в бою было просто невозможно.

Хотя тонкая и умелая интриганка Каролина порой властно руководила Иоахимом, это отнюдь не помешало ему уже в очередном походе в Италию, оказавшись в Милане, «всласть пошалить со своими старыми подружками». Так будет во всех военных походах Великой армии, в которых он принимал участие. Как говорится, гусар всегда остается гусаром. Известный российский писатель В. Пикуль в романе «Каждому свое» пишет: «Жены остались дома, а за громадной армией Наполеона – шумными толпами – двинулись тысячи и тысячи женщин совсем иной нравственности. Генералы возили в обозах целые гаремы. Мюрат выискивал место для штаба только там, где замечал хорошеньких женщин… Наполеон боролся с этим явлением, но оказался бессилен и наконец взял с маршалов слово. „Хорошо! – обещали они ему. – Отныне в походах будем иметь не больше двух метресс…“» Да и сам император не был святым. Начиная с 1805 года и почти до самого краха его империи, гренадеры с ружьями носили паланкин. Он был плотно обшит непроницаемым коленкором. Эти носилки с так называемой «собачьей графиней» гренадеры втаскивали в покои Наполеона во всех столицах Европы.