Загадки истории. Отечественная война 1812 года

Одновременный удар Уварова и Платова вызвал замешательство в стане противника и заставил оттянуть на левый фланг войска, которые штурмовали батарею Раевского на Курганной высоте. Вице-король Италии Евгений Богарне с итальянской гвардией и корпусом Груши были направлены Наполеоном против новой угрозы. Но уже к четырем часам дня Уваров и Платов вернулись к русской армии.

По сути, этот рейд задержал на 2 часа решающую атаку противника, что позволило перегруппировать российские войска. Именно из-за этого рейда Наполеон не решился отправить в бой свою гвардию. Кавалерийская диверсия, хотя и не нанесла особенного ущерба французам, вызвала у Наполеона чувство неуверенности в собственном тылу. «Тем, кто находился в Бородинском сражении, конечно, памятна та минута, когда по всей линии неприятеля уменьшилось упорство атак, и нам… можно было свободней вздохнуть», – отметил военный историк, генерал Михайловский-Данилевский.

Около трех часов дня французы открыли перекрестный огонь с фронта и флешей из 150 орудий по батарее Раевского и начали атаку. Для атаки были сосредоточены 34 кавалерийских полка. Первым пошел в атаку 2-й кавалерийский корпус под командованием дивизионного генерала Огюста Коленкура.

Коленкур прорвался сквозь огонь, обошел слева Курганную высоту и кинулся на батарею Раевского. Встреченные с фронта, флангов и тыла упорным огнем оборонявшихся, кирасиры были отброшены с огромными потерями (батарея Раевского за эти потери получила от французов прозвище «могила французской кавалерии»). Генерал Коленкур, как и многие его соратники, нашел смерть на склонах кургана. Тем временем войска Богарне, воспользовавшись атакой Коленкура, ворвались на батарею с фронта и фланга. На батарее произошел кровопролитный бой. Израненный генерал Лихачев был взят в плен. В четвертом часу дня батарея Раевского пала.

Инженер-капитан в штабе 4-го корпуса Богарне Э. Лабом так описывал отбитую позицию: «Внутренность редута была ужасна; трупы были навалены друг на друга, и среди них было много раненых, криков которых не было слышно; всевозможное оружие было разбросано на земле; все амбразуры разрушенных наполовину брустверов были снесены, и их можно было только различить по пушкам…».

Ему вторил и прусский офицер Брандт: «Редут и его окрестности представляли собой зрелище, превосходившее по ужасу все, что только можно было вообразить. Подходы, рвы, внутренняя часть укреплений – все это исчезало под искусственным холмом из мертвых и умирающих, средняя высота которого равнялась шести-восьми человекам, наваленным друг на друга. Перед моими глазами так и встает лицо одного штабного офицера, человека средних лет, лежавшего поперек русской гаубицы с огромной зияющей раной на голове. При мне уносили генерала Огюста де Коленкура; смертельно раненный, он был обернут в кирасирский плащ, весь покрытый красными пятнами. Тут лежали вперемешку пехотинцы и кирасиры, в белых и синих мундирах, саксонцы, вестфальцы, поляки…»

Когда Наполеон получил известие о падении батареи Раевского, он двинул войска к центру русской армии и пришел к выводу, что тот, несмотря на отступление и вопреки уверениям свиты, не поколеблен. После этого он ответил отказом на просьбы генералитета ввести в сражение императорскую гвардию. Наступление французов на центр российской армии прекратилось.

По состоянию на 18 часов русская армия довольно прочно располагалась на бородинской позиции. При этом французским войскам ни на одном из направлений не удалось достигнуть существеного успеха. Наполеон, считавший, что «генерал, который не будет сохранять свежие войска к следующему за сражением дню, будет почти всегда бит», так и не ввел в сражение свою гвардию. Предыдущий опыт его сражений показывал, что гвардия вводится в сражение только в самый последний момент, когда победа подготовлена другими войсками и когда нужно лишь нанести окончательный удар. Таким образом, объективно оценивая обстановку к концу Бородинского сражения, Наполеон не видел признаков победы, поэтому не пошел на риск и не ввел в бой свой последний резерв.

Вскоре после взятия Курганного редута Наполеон отправился на рекогносцировку к флешам, затем к деревне Семеновское. Он приказал поставить всю артиллерию гвардии на позиции, занятой генералом Фрианом, «чтобы раздавить противника с фланга». Около 16 часов у Семеновского Фриан был ранен пулей в бедро и передал командование генералу Дюфуру. Уже через час дивизия двинулась вперед, заняла холм перед деревней и стала теснить русскую пехоту к лесу. При этом французы не атаковали гвардейскую бригаду, но «неприятельская артиллерия наносила ужасный урон и приближающиеся их стрелки были многократно отражаемы».