Загадки княжны Таракановой

– Ну баба! – восторженно сказал Христенек.

В дверь троекратно постучали. Рибас отворил. На пороге стоял тот самый молодой сонный итальянец – слуга Рокотани. Он тихо и долго что-то говорил Рибасу по-итальянски. Рибас слушал, а потом со вздохом передал итальянцу деньги.

– Деньги, деньги… Только русский граф может такое выдержать, – проворчал Рибас, вернувшись к окну. И пояснил Христенеку: – Она пригласила аббата Рокотани сегодня на ужин. Будет просить деньги – это ее последняя надежда.

Рибас взглянул на часы.

– Пожалуй, и мне пришло время в адово пекло заглянуть.

Рибас надел шляпу.

– Ох-хо-хо… – зевнул Христенек.

– Сосни с дороги, – ласково сказал Рибас, – чую, скоро тебе выходить на сцену с графским предложением.

Рибас стоял у великолепной мраморной лестницы. По лестнице к Рибасу величественно сходил Доманский.

– Чем могу служить? – вежливо спросил поляк.

– Я хотел бы видеть, синьор, Ее высочество принцессу Елизавету Всероссийскую.

– Синьор ошибся. Этот дом принадлежит польской графине Зелинской.

Рибас поклонился и сказал:

– И все же я мечтал бы увидеть, синьор, Ее императорское высочество принцессу Елизавету Всероссийскую, путешествующую под именем графини Зелинской. – И добавил: – Я привез письмо от ее жениха Его высочества князя Филиппа Фердинанда Лимбурга. И могу передать только в собственные руки.

– Боже мой! Письмо от Филиппа, – раздался за спиной Рибаса женский голос.

И маленькая дверь в стене распахнулась. Принцесса, в красной амазонке, с распущенными волосами, стояла в дверях.

«Слушала за дверью…» – усмехнулся Рибас.

Они сидели в узкой маленькой комнате на втором этаже. Доманский молча стоял у дверей, а принцесса и Рибас беседовали у окна. Иногда Рибас поглядывал на окно дома напротив, где за шторой прятался Христенек.

– В добром здравии мой супруг? – щебетала принцесса. – Ах, милый моему сердцу Оберштейн, я так тоскую…

Она открыла письмо, быстро пробежала его и передала Доманскому:

– В мой архив.

Доманский ушел с письмом. Беседа продолжалась.

– Я напишу князю и отправлю послание со своим человеком. Когда вы возвращаетесь туда?

– Завтра утром, Ваше высочество.

– Замечательно! Вы можете сегодня отужинать у меня. Я жду к себе аббата Рокотани – секретаря Его высокопреосвященства польского кардинала Альбани.

«Это чтоб я сообщил Лимбургу, как хороши ее дела…»

Она посмотрела на часы и сказала:

– Прошу вас обождать. Я должна непременно сегодня отписать в Неаполь моему новому другу – английскому посланнику лорду Гамильтону.

И она исчезла за дверью. Рибас остался один. Постепенно маленькая комнатка стала наполняться людьми – появились слуги, оба поляка, камеристка принцессы. Все столпились в маленькой комнате, когда слуга объявил:

– Аббат Франциск Рокотани.

Рокотани вошел в комнату.

«Ишь, выбрала комнату узкую – чтоб слуг казалось поболее. Ох и хитра».