Загадки ленд-лиза

Официальный ответ на все эти толки и слухи последовал 12 декабря. Выступая в Конгрессе с докладом о программе ленд-лиза, Рузвельт сказал: «На мировую стратегию держав оси должны ответить такой же всемирной стратегией те страны и народы, которые объединяются, чтобы противостоять агрессии. Поэтому оружие из арсенала демократии следует использовать там, где оно наиболее эффективно. А это значит, что мы должны дать возможность Великобритании, России, Китаю и другим странам, в том числе и в этом полушарии, пользоваться оружием из нашего арсенала с наибольшей пользой для общего дела. Слишком многое поставлено на карту в этой величайшей из войн, чтобы позволить себе пренебречь интересами народов, на которые напал или может напасть общий враг».

И снова мы обрекли на неудачу попытки стран оси уничтожить нас, посеяв среди нас раздор.

В первый день нового, 1942 года мы продемонстрировали странам оси новый знак нашего единства: Декларацию Объединенных Наций. Рузвельт, премьер-министр Черчилль, советский замнаркома иностранных дел Литвинов и министр иностранных дел Китая Сунь подписали в Вашингтоне Декларацию от имени своих правительств, а на другой день ее подписали представители еще 22 правительств, включая британские доминионы, Индию, правительства в изгнании и руководство тех американских республик, которые вступили в войну.

Объединенные Нации заявляли о признании принципов Атлантической хартии и обязались соединить свои ресурсы и поддерживать союз ради победы в войне, «будучи уверенными, что полная победа над врагами имеет решающее значение для защиты жизни, свободы, независимости, веротерпимости, прав человека, справедливости как в их собственных, так и в остальных странах и что отныне они вовлечены в общую борьбу против свирепых и жестоких сил, стремящихся к мировому господству». Это был новый шаг к принципам независимости и взаимопомощи, заложенным в самом Законе о ленд-лизе.

Конференции с участием президента и премьер-министра, прошедшие в декабре-январе, были нацелены на проведение в жизнь принципа единства действий. США не хотели целиком сосредоточиваться на Тихоокеанской кампании за счет прекращения действенной помощи Англии и России, чтобы тем самым дать Гитлеру желанное преимущество на Западе. Напротив, не пренебрегая Дальним Востоком, нам следовало продолжать оказывать давление на страны оси: во-первых, поставками по ленд-лизу России, Англии и всем союзникам, а во-вторых, с помощью наших вооруженных сил.

Конечно, подобную стратегию нельзя было бы вести эффективно, если бы Америка ко времени нападения на Пёрл-Харбор была так же не подготовлена, как это уже не раз бывало в начале войн с нашим участием. 7 декабря 1941 года нам еще многого не хватало из того, что нужно для победы, но впервые в нашей истории значительная часть наших военных сил была в боевой готовности в момент, когда началась война.

Поставки союзникам за наличные, всего на четыре с лишним миллиарда долларов, начавшиеся еще до ленд-лиза, в 1938 году, позволили нам наладить производство самолетов и пушек, когда американского производства вооружений и военных материалов, по сути, еще не существовало. За этим последовала наша собственная оборонная программа, принятая в мае 1940 года, а потом и программа ленд-лиза, давшая новый импульс американской военной промышленности перед Пёрл-Харбором; укрепляя же нашу обороноспособность, мы помогли выстоять нашим союзникам. Правда, к моменту начала японской агрессии оружия у нас еще было недостаточно для перехода к наступательным действиям. Оружие, экспортируемое нами после 11 марта 1941 года (во многом еще на основе наличного расчета), усилило способность наших союзников продолжать сопротивление. Но им требовалась от нас еще дополнительная помощь, прежде чем мы могли перейти к наступательным действиям. Речь шла не столько об увеличении количества вооружений на фронтах, сколько о том, чтобы мобилизовать оборонный потенциал страны. Уже были построены военные заводы, они начали производить оружие, заработали судоверфи, наша армия быстро росла. В декабре 1939 года мы еще вовсе не производили танков, а в декабре 1941-го произвели их свыше 900. В 1939 году у нас было 2100 военных самолетов, а в 1941-м — 19 500. Численность нашей армии возросла со 174 000 человек на 1 июля 1939-го до 1,5 миллиона к 7 декабря 1941 года.