Загадки Лисы (СИ)

Он помнил отчаянные глаза Катерины, когда опрокинул её под себя, когда ждал, что у неё кончатся силы; помнил, как провёл рукой по бедру... Он был уверен тогда, что поступает правильно, на благо Рода. А ещё был уверен, что, в конечном счете Катя согласится, примет его, пусть сначала придётся и надавить. Его самоуверенность, сила, долг и её притяжение было слишком велики, чтобы Таор останавливался. Дальше была темнота. А ещё позже пришли осознание и стыд, лишение титула, ожидание казни и неожиданное помилование. Помилование от неё. Это только умножило его чувства.

Сейчас он вновь смотрел в зеленые глаза и сполна ощущал бессилие перед прошлым, которое невозможно исправить. Это бессилие вызывало в Волке злость, которая опять начала глухо бурлить в груди.

«Я ведь бы взял тебя силой, если бы успел. Это можно смыть только кровью, ты зря не позволила... Ты думаешь, что пощадила меня, но это был твой самый беспощадный поступок, зеленоглазая...»

Зайдя в здание, князь с женой и Таор втроём молча стояли в комнате, отослав остальных. Лису оставили снаружи ожидать исхода разговора.

«Исход только один», — мысленно усмехнулся. Однако, что-то нужно было сказать.

— Рад за тебя, — одним уголком губ улыбнулся Таор, указывая глазами на живот княгини. Острый нос Волка чуял, что княгиня в положении.

«Благодарю», — сказала она одними ресницами. Казалось, Катя раздумывала.

— Я сожалею о своих действиях, княгиня, — выпрямившись перед ней, Таор произнёс то, что давно хотел сказать. Получилось резче, чем планировал. — Я виноват перед тобой. Ты не должна была... спасать.

Опять это чувство: бессилие. Он скрипнул зубами. Слова были ничтожны, это просто пыль, выдыхаемый воздух, они не значат абсолютно ничего.

Катя отрицательно мотнула головой, чуть улыбнулась и шагнула было к Таору, но Ворон остановил её, не позволяя подойти к Волку.

— Нет, Катя.

Лицо князя было невозмутимо, а вот голос — жёстко заговорил в голове Таора.

«Ты знаешь. Я не прощаю тебя за то, что ты собирался сделать с ней. Можешь выбрать оружие».

Таор знал. Изначально был уверен, что Ворон убьёт его, если увидит, не упустит шанса.

«Меч», — мысленно сказал он, и Ворон сухо кивнул.

От Кати это не укрылось.

— Пожалуйста, давайте разговаривать ртом. — печально произнесла она вслух, взглянув на мужа.

Таор невольно улыбнулся.

«Всё такая же смешная».

— Не вмешивайся, Катя, — вслух твёрдо сказал Наяр. — Пожалуйста, выйди. Мы выясним отношения своими методами.

Волк согласно кивнул. Он был солидарен: нечего напрасно сыпать словами, пусть говорит сталь.

Катя фыркнула и раздраженно махнула рукой, словно отгоняя от себя это «не вмешивайся».

— Мне известны ваши «методы». Я всё же скажу. Знаю, что ты, — она обратилась к мужу, — его не прощаешь и собираешься убить. Для тебя это необходимая месть и дело чести.

— Знаю, что ты — согласен, — она повернулась к Таору. — Скорее всего, принимаешь его право мести. Для тебя это тоже дело чести.

Мужчины молчали.

— Я вас понимаю. Но не согласна! — она говорила отчаянно, обращая слова всем. — Считаю, что это дело давно пора оставить. Смерть ничего не изменит! Всеведущий Ворон вполне может прочесть Волка и узнать всё, что он думает. Если Волк казнит сам себя, разве этого не достаточно? Разве это не самая жестокая пытка? А темный Волк должен знать, что дочь Скорпиона простила и не держит зла, — Катя встретилась взглядом с Таором. — Та ошибка не зашла так далеко, чтобы стоить жизни. Я так считала тогда, а сейчас — тем более.

Сделав паузу, княгиня развернулась к двери, но остановилась, не поворачиваясь.

— Мне категорически не нравится любой исход этого боя, кроме мирного. Смерть Волка очень огорчит меня. А смерть мужа... Я не хочу пережить это снова. Надеюсь, вы оба меня услышали.

Мотнув русым хвостом, Катя вышла.

«Скорпиончик понимает, но не понимает... Думает, что мы все осознаем и мирно разойдемся. Смешная...», — Таор усмехнулся, шевельнув желваками, и прямо посмотрел в глаза Наяра. Он и не собирался сражаться, знал, что не убьёт Ворона, даже если представится возможность. Весь этот путь был просто дорогой к отложенной на время казни.

«Я должен быть умереть. Обязан. Получил отсрочку, ходил, жил как мертвец, трепыхался. Берёг жизнь только для этой встречи».

Ворон ответил тяжёлым черным взглядом. «Читает...», — с каким-то равнодушием подумал Таор, понимая, что всеведущий прочтёт все. И боль, и злость, и правду, всё...

Ему не сказать больше своих мыслей.

Ворон прикрыл глаза, некоторое время раздумывая.

— Я не убью тебя. Не хочу огорчать жену, — вслух невозмутимо сказал он, а затем открыл глаза и Таор встретился взглядом с совершенно черной радужкой, закрывшей глаза князя. Волк мгновенно понял, что это означает, но больше ничего не успел: ни подумать, ни сделать.