Загадки малорусской истории. От Богдана Хмельницкого до Петра Порошенко

Событие это забыто у нас основательно. Да что там забыто?! Большинству наших соотечественников оно и не было известно. Хотя знать о нем следует. 10 мая 1822 года в Австрийской империи запретили ввоз книг из России.

Более чем на полвека опередило данное запрещение так называемый «Эмсский указ», ограничивавший (но не запрещавший совсем!) пересылку книг в обратном направлении – из Австро-Венгрии в Россию. Однако если о «жесточайшем Эмсском акте этноцида и лингвоцида» трубят все «национально сознательные» украинские авторы (написавшие на сей счет уже горы сочинений), то о запрете австрийском они столь же дружно молчат. Увы, обошли вниманием эту тему и историки из противоположного идеологического лагеря…

Австрия и Россия в то время не враждовали между собой, даже считались союзниками. Понятно, что и никаких вольнодумных, крамольных, революционных сочинений в России тогда не печатали. Что же побудило австрийские власти прибегнуть к запретительным мерам? Причина была одна – русские книги попали в немилость потому, что они… русские.

В 1772 году состоялся первый раздел Польши, в результате которого к Австрии отошла территория Галиции. Новое владение представляло собой часть исторической Руси, о чем венским правителям было прекрасно известно. В официальных австрийских документах этот край так и называли – русским (russich), а его коренных жителей – русскими (russen), то есть так же, как и главных обитателей Российской империи. Однако так продолжалось недолго.

Положение изменилось в 1790-х годах. После второго (1793) и третьего (1795) разделов Речи Посполитой Австрия и Россия стали соседями. В Вене испугались, что соседнее государство предъявит свои права на Галицкую Русь, и пожелали принять меры предосторожности. Название «русские» применительно к галичанам исчезло из официальных бумаг. Там предпочитали использовать термин «рутены». Самих же жителей края постарались всеми способами отгородить от России.

В 1816 году специальная комиссия, занимавшаяся реформированием системы образования, высказалась против использования в галицких школах местных говоров, так как они «есть лишь наречие великорусского языка». Униатских священников не допускали к преподаванию, опасаясь, что, научая детей церковнославянскому языку, они тем самым будут стимулировать учеников к изучению и языка русского. Школы специально наводнили иезуитами, а языком обучения утвердили польский. Были ликвидированы русские кафедры во Львовском университете.

Последовавший в 1822 году запрет на ввоз в край русских книг стал логичным продолжением этой политики. Все, имевшее хоть отдаленное отношение к России, ставилось под подозрение.

Когда выдающийся галицкий историк Дионисий Зу-брицкий опубликовал в 1830 году оду Гавриила Державина «Бог», заявив при этом, что язык Державина и есть тот литературный язык, на который следует равняться галицким русинам, то тут же попал в разряд «неблагонадежных». «Неблагонадежными» оказались и Маркиян Шашкевич, Яков Головацкий, Иван Вагилевич (знаменитая «Русская Тройца»), выпустившие в 1837 году литературный сборник «Русалка Днестровая». Издателей обвинили в русофильстве, а весь тираж, кроме нескольких десятков экземпляров (их удалось спрятать), конфисковала полиция. Любопытно, что ныне на Украине «Русскую Тройцу» представляют как деятелей «украинского национального возрождения». Между тем современники именовали их николаевцами – сторонниками российского императора Николая I.

Даже после того, как в 1848 году в Австрии вспыхнула революция, началась эпоха свобод и национальных движений, австрийские чиновники пытались сдержать пробуждение русского самосознания внутри страны. Принимая делегацию галицких деятелей, губернатор провинции граф Франц Стадион фон Вартгаузен заявил: «Если вы тот же народ, что в России, не рассчитывайте на поддержку правительства».

Неуверенные в собственных силах галичане вынуждены были заверять начальника края в своей верности Австрии: «Население России есть схизматическое (то есть православное. – Авт.), мы к нему себя не причисляем».

Но сама жизнь вскоре расставила все на свои места. Восстание в Венгрии поставило под угрозу существование Австрийской империи. Правительственные войска были разгромлены восставшими. Перепуганный император Франц-Иосиф обратился за помощью в Петербург.

Николай I не отказал в поддержке. Весной 1849 года русская армия перешла границу, чтобы спасти австрийского монарха. Путь в Венгрию пролегал через Галицию и Закарпатье. Русские, проживавшие по обе стороны границы, впервые увидели друг друга. «Чем глубже проникали мы в Галицию, тем радушнее встречали прием не только от крестьян, но и со стороны интеллигенции… – вспоминал участник похода, офицер пехотного полка Петр Алабин. – Нас ждала, нами восхищалась, нами гордилась, торжествовала и ликовала при нашем вступлении в Галицию партия русинов, составляющих три части всего населения Галиции».